Ортокопипастер
РасшифровкаВопросы задавались журналистом Дмитрием Киселевым
Дмитрий Киселев: Ваше Святейшество, мы беседуем с Вами по случаю праздника Пасхи. С каким настроением православные встречают его?
Патриарх Кирилл: Пасха – это особый день. Это праздников праздник и торжество из торжеств. И единственное настроение, которое присутствует, которое превалирует в душах верующих людей, – это радость. Причем, какими бы ни были внешние обстоятельства жизни, в этот день всегда приходит радость.
Я вспоминаю, как мама рассказывала мне о Пасхе в блокадном Ленинграде. Ну, можете себе представить, голод, холод, и Пасха в блокадном Ленинграде, и у людей была радость в сердце. Это та радость, которой никто не может от нас отнять, как говорит Слово Божие.
А вот если попытаться перевести это с такого духовного и эмоционального уровня, (хотя в данном случае, этот эмоциональный уровень имеет духовную основу), в более рациональную плоскость, то нужно сказать о том, что ведь праздник Пасхи – это праздник победы. Ну не было бы Воскресения Христова – было бы поражение, всё закончилось бы крестом.
«Ну умный, – сказали бы, – выдающийся мыслитель, аскет, подвижник, проповедник, чудотворец, ну вот неудачник, вот видите, всё закончилось через три года». А закончилось всё победой. И в первую очередь, победой силы Божией, которая открывает для каждого из нас возможность быть соучастниками этой победы. Для меня Пасха – это день, когда мы торжествуем свою свободу.
Я объясню, почему. Потому что грех ведь связан с закабалением человека. Дьявол пытается человека поработить, лишить его свободы. Для этого совершенно не обязательно заковывать в кандалы человека, для этого ему просто нужно внушить, что свободой является нечто противоположное подлинной свободе. Ну, например, раскрепощай свои инстинкты, раскрепощай свои потребности, снимай все табу – и ты будешь свободен. Как только человек это делает, он становится рабом своих страстей, он становится рабом дьявола.
И поэтому Воскресение Христово – это есть величайший праздник победы, которая даёт нам надежду подлинной свободы. И вот ещё о чём бы хотел сказать: в этот день мы подымаемся с колен. Кто-то с удивлением заметит: «Ну вот, Церковь говорит – поднимайтесь с колен. Церковь всех на колени ставит – входишь в храм, а там все на коленях стоят».
На коленях стоят для того, чтоб быть духовно свободными и стоять во весь свой рост. Кстати, подчеркивается вот это освобождение человека. В том числе, пасхальное освобождение человека. В том числе, и с запретом на земные поклоны. От Пасхи до Троицы нельзя вставать на колени. Не нужно опускаться на колени, мы торжествуем праздник свободы. А для Церкви это очень важно, потому что она является островом свободы.
И дай Бог, чтобы этот остров никогда не становился всё меньше и меньше. Потому что тогда меньше и меньше людей будут опытно понимать, что такое быть свободными во Христе, и что такое праздник победы — Святая Пасха.
Дмитрий Киселев: Подошёл к концу Великий Пост. Каким он был, на сей раз, лично для Вас, для Церкви? Насколько чувствительными оказались уколы в средствах массовой информации, в блогах?
Патриарх Кирилл: Пост всегда даёт человеку возможность задуматься о самом себе больше, чем это можно сделать в реальной жизни. Длинные богослужения – четыре часа утром и два часа вечером. Вот, например, на первой неделе Великого поста каждый день утром и вечером — в храме. Четыре часа находишься в храме, стоишь (не сидишь!), слушаешь, пытаешься понять слова древних псалмов. Это молитвы, которым тысячи лет, представляете? Помимо того, что это поэзия, это же ещё сигнал из прошлого, который даёт человеку возможность понять – что вчера, что сегодня, что завтра – это всё одно и то же, с точки зрения человеческой судьбы, человеческой природы, человеческих радостей и горестей, человеческого греха и святости. И вот этот дивной силы духовный сигнал достигает нас особенно в дни Великого Поста, когда мы слушаем множество псалмов, пытаемся проникнуться этой молитвенной атмосферой. Конечно, вот это самое главное.
Что касается каких-то привходящих извне обстоятельств, иногда они бывают добрыми и как бы поддерживающими вот такую благодатную внутреннюю атмосферу человека, иногда бывают раздражающими, иногда огорчающими. Но то, о чём Вы говорите, свидетельствует ещё об одном: как ничего не изменилось в духовной жизни человека с тех пор, когда были тысячи лет тому назад созданы псалмы, так ничего нового не происходит и в судьбе Церкви.
Ведь достаточно сказать, что Церковь за две тысячи лет — ну не будем говорить о Византии, скажем о России, скажем не о двух тысячах лет, а о том, что ближе нашему телезрителю.
Церковь ведь прошла через не просто тяжелые годы, не просто через годы испытаний, она прошла через период тотального уничтожения. Ни одна общественная организация, ни один эксплуататорский класс, как говорили, не уничтожался полностью. Если человек изъявлял желание служить новой власти — ну например, военный специалист, генерал в царских погонах — то он занимал свое место в новом генеральном штабе. Другой разговор, в полной ему мере доверяли, не в полной, но он пользовался благами своего положения, и на него не простиралась, по крайней мере, до поры до времени грозная рука новой власти.
Но то, через что прошла Церковь, это было тотальное уничтожение, никакой пощады. Потому что духовенство должно было быть уничтожено физически, как явление. Храмы должны были быть уничтожены физически, их не должно было быть. Православие должно было быть выкорчевано из жизни народа, полностью, без всяких остатков. Если в литературе еще Достоевский сохранялся, и оставлялись той силы богоискательства, хотя, наверное, скрепя сердце, но оставлялись, то никаких святых отцов, никаких священных текстов, Боже мой — никаких псалмов!
Дмитрий Киселев: То есть, храмы взрывали, а служить не давали — ещё и не через такое Церковь проходила?
Патриарх Кирилл: Да, и проходила сравнительно недавно. Ну а уже на моей памяти, это жизнь Церкви в изоляции, на полях общественной жизни, когда всё замалчивается, в общественном пространстве дискредитируется.
Я когда-то уже говорил, что обо мне начали писать газеты, когда я учился ещё в седьмом классе. Именно потому, что я не был пионером, а ходил в школу. Поэтому мы, люди старшего поколения, прошли через те испытания и помним их хорошо, которые не снились даже современным молодым людям и людям среднего возраста. Поэтому и то, что сегодня происходит, мы соотносим с тем, что было.
Но это не значит, что мы приглашаем наших оппонентов усилить гонения на Церковь, мы просто говорим всему миру: Церковь невозможно уничтожить. Куда более организованные мощные силы пытались это сделать и сделать не смогли.
Кстати, если говорить о трудностях, так ведь и сегодня в некоторых странах происходят чудовищные вещи. Может быть, опять для кого-то это будет новостью, но каждый день погибают десятки, а в некоторых местах сотни христиан, только за то, что они не отрекаются от Христа Спасителя – Ближний Восток, страны Африки, страны Среднего Востока… Мы ведем эту статистику, это страшная статистика умерщвления христиан, вытеснения их из общественной жизни. У людей отнимают дома, бизнес, только потому, что они верующие люди. Вот можно себе представить, какой для них была Пасха? С каким риском они шли по улице небольшого города или деревеньки, где еще месяц тому назад насиловали девочек-христианок только потому, что они – христианки?! Шли в свою маленькую церквушечку, чтобы воспеть Христа воскресшего? Вот где страдания!
И когда соотносишь те удары, которые наносятся сегодня по Русской Церкви, во-первых, понимаешь, что ничего нового-то не происходит, все старое. Уж больно не хочется дьяволу, чтобы расширялась площадь острова свободы. Ему же нужно, чтобы все мы поверили, что подлинная свобода – это есть удовлетворение инстинкта. И чем мы будем сильнее удовлетворять свои страсти, инстинкты, чем мы больше будем бравировать этим в общественном сознании через средства массовой информации, тем для него лучше. Церковь ведь с этим согласиться никогда не сможет.
Вот и получается, что в борьбе с грехом, не с грешниками, а в борьбе с грехом Церковь и входит в сферу общественных конфликтов.
Так было всегда, и так будет до скончания века. Мы замечательные слова находим в Евангелии: «Врата ада ее не одолеют». Может быть, сузится пространство этого острова свободы, может быть на этом корабле будет не так много моряков и пассажиров, как хотелось бы, но он дойдет до гавани. И верующие люди, пройдя через все испытания, встретят на небесах грядущего воскресшего Спасителя и вместе с древними христианами скажут: «Маранафа! Ей, гряди Господи Иисусе!». Вот этой надеждой мы живем, и в свете этой надежды уколы, поверьте, конечно, удовольствия не доставляют, но и трагедией для верующего человека не являются.
Дмитрий Киселев: А масштаб этих целей, ран.. вот масштаб этой атаки, персонально против Вас, как бы Вы его оценили? Ведь это все же не попытка разговора по существу, о самом главном.. Как бы Вы это все прокомментировали?
Патриарх Кирилл: Я бы сказал так, что последняя волна такая антицерковная — она ведь началась в начале не с Патриарха. Вы знаете, эта кощунственная выходка в Храме Христа Спасителя, затем одно за другим, чудовищное осквернение храмов.
В одном храме в Вологодской области порублены иконы 17-го века, переданные из музея в храм. И теперь предстоит музейщикам вместе с представителями Церкви, с нашими реставраторами, художниками, восстанавливать все это. Не остановилась рука человека, который топором изрубил эти иконы.
Оскверненный храм в Невинномысске
В городе Невинномысске ворвался человек, с огромным ножом охотничьим, стал вонзать нож в иконы, а затем подошел и вонзил нож в распятого Спасителя на кресте. И этого оказалось мало! Ударил священника, ворвался в алтарь, осквернил алтарь.
В городе Мозыре, Белоруссия, та же территория Русской Церкви, безобразными надписями расписали фасад храма, осквернили церковь. Ну а потом и за Патриарха взялись.
Дмитрий Киселев: Вы это связываете все?
Патриарх Кирилл: Это, несомненно, звенья одной цепи. С другой стороны, конечно, есть какие-то обстоятельства, которые могли иметь место раньше или позже, но то что частным вопросам вдруг придается такое, чуть ли не общенациональное звучание, оно конечно, связано с общим контекстом этой антицерковной борьбы.
Наши оппоненты называют это антиклерикальными действиями. Те, кто использует эти слова, просто не знают, что такое клерикализм и антиклерикализм. Речь идет не об антиклерикализме, речь идет о том, что Церковь стал неудобной, что она по-прежнему, а в настоящее время гораздо громче, чем вчера, говорит, что есть добро и что есть зло. И самое главное, она говорит людям, что есть абсолютный критерий добра и зла, и что этот критерий – не человеческая личность, не дано человеку самому определить, что добро, а что зло, а высший критерий. Потому что если мы все это отдадим на откуп человеку, индивидууму, так как предлагают сегодня некоторые философы и наши представители такой либеральной общественности, то мы просто потеряем всякое понимание добра и зла. Потому что, сколько голов, столько и умов, а если это произойдет, то исчезнет такое наиважнейшее, фундаментальное для бытия общества и государства понятие, как моральный консенсус.
Скажите, пожалуйста, как возникает законодательство? Законодательство возникает на основе понимания того, что есть хорошо, а что есть плохо. Закон эту нравственную норму фиксирует, он из области нравственности переводит ее в область права, но основывается на том, что есть такой нравственный консенсус, что убивать – плохо! Самый такой, может быть, яркий пример привожу. Но если общество отказывается от абсолютного критерия различения добра и зла, если утверждает, что каждый человек вправе сам определять этот критерий, оно идет по пути разрушения общего нравственного консенсуса, а вслед за этим – правовой хаос. А вслед за этим – гибель общественных отношений. А вслед за этим – Апокалипсис. Мы не играем в игрушки!
Разрушая человеческую нравственность, отказываясь от нравственного консенсуса, мы подрываем основы бытия нашего общества — ни больше, ни меньше. Что означает в этой страшной перспективе решение экономических, инфраструктурных, научных задач, если речь идет о самом бытии человеческого рода. «Вот наша брань, — как говорит апостол Павел, — не против плоти и крови, но против миродержателей тьмы века сего, духов злобы поднебесной!» Но разве духи злобы поднебесной останутся безразличными, когда Церковь публично говорит то, что она сейчас говорит, призывает народ? И ведь все больше и больше людей откликается на это, понимают важность миссии Церкви, но еще, может быть, более важно, то, что большинство людей и сегодня верят в Бога. Иногда по-своему, может быть, не так, как сто процентов соответствует церковным канонам, но отождествляя себя с православием, в сердце своем несут веру в Бога. Вот потому и получаем в ответ на все то, что делаем сегодня.
Дмитрий Киселев: Но вот в этих условиях Вы призываете к позитивной повестке дня. Что такое позитивная повестка дня, и не опасаетесь ли Вы, что Вам скажут, что совсем, вот, оторвались от реальности?
Патриарх Кирилл: Собственно говоря, позитивная повестка дня – это не лакировка действительности, это ни в коем случае не избранная информация, которая направляется в общество для того, чтобы создать положительный образ Церкви. Совсем не так. Положительная повестка дня, с которой Церковь выступает сегодня, в том числе и в средствах массовой информации, это рассказ, в первую очередь, о людях. Не столько об институции, о людях, которые, движимые своей верой, делают то, о чем сегодня так мало мы говорим. В том числе и на телевидении, я уж не говорю об интернете.
Позитивная повестка дня для нас – это рассказ о том, как сегодня в православных учреждениях, где проходят реабилитацию наркоманы, люди обретают жизнь. Это не сказки, это не лакировка действительности, это реальные судьбы людей.
Это рассказ о том, как инициативы Церкви сегодня мало-помалу воплощаются даже в законах, связанных с борьбой с алкоголизмом. Худо-бедно, но ведь инициативы Церкви сегодня принимаются, в том числе и Государственной Думой, и огромной частью нашей общественности. Мы даже можем забыть о том, что Церковь все это инициировала, но мы не забудем никогда того, что сам факт усиления борьбы с алкоголизмом является огромной силой и положительным сигналом для нашего общества. Ну а если коснуться такой темы, как семья? То место, где формируется человеческая личность? Сколько вызовов, сколько огромных проблем. Все начинается с непонимания друг друга, а затем ссоры, а затем измены, обманы, а затем разрушение семьи. И все это дает страшный пример детям. И родители перестают быть моральным авторитетом для детей. Вместе с тем именно в семье закладываются основы этого морального консенсуса, в основе которого нравственная традиция не только нашего народа, но и всемирная нравственная традиция.
Дмитрий Киселев: Ну вот, кстати, о семье. Как раз совсем недавно состоялось заседание Патриаршей комиссии по вопросам защиты семьи и материнства. Какие угрозы Вы видите для семьи и материнства, и какие лекарства предлагает Церковь?
Патриарх Кирилл: Мы выступили с целым рядом предложений. Я бы хотел отметить, что правительство сегодня делает аналогичные заявления. Это значит, что нравственные посылы Церкви все-таки люди слышат, и слышат на разных уровнях. Мы же долгое время говорили о необходимости поддержки многодетных семей, в том числе о финансовой поддержке. На последнем заседании комиссии я выступил с предложением о том, чтобы по примеру строительства жилья для военнослужащих у нас развернулась программа строительства жилья для многодетных. Чтобы рождение четвертого, допустим, ребенка, а иногда и третьего, не означало резкого понижения уровня жизни. Человек не должен стоять перед дилеммой: либо третий-четвертый и нищенство, и потеря элементарного жизненного комфорта, либо ни третьего, ни четвертого, и вообще забываем об этой теме.
Дмитрий Киселев: Зато автомобиль…
Патриарх Кирилл: Да, и будет автомобиль, и будет больше возможностей в отпуск поехать. Вот задача в том числе и государства, и не только государства, и Церковь с себя не снимает этой ответственности, задача заключается в том, чтобы таким образом мобилизовать общественное мнение, а для государства важно мобилизовать и государственные ресурсы, с тем чтобы в конце концов можно было решить вопрос жилья для многодетных.
Очень важная тема – это понижение уровня абортов в нашей стране. Хорошо известно, что по неофициальной статистике в нашей стране количество абортов в три раза больше, чем количество рождаемых, рождений – как минимум. Мы предлагаем, чтобы с каждой женщиной, которая приходит с просьбой сделать аборт, проводилась бы беседа. И мы готовы в этих беседах участвовать. И более того, во многих регионах, включая Москву, мы это делаем.
Мы уговариваем женщину не делать аборт. Выясняем причины, по которым она делает этот шаг. Чаще всего, это либо жилье, либо деньги, либо давление родителей, либо давление окружающих. Во-первых, нужно снять стресс, который вызван этими давлениями, а затем надо перейти к конкретным делам, материально помочь женщине. И вот в городе Москве и в некоторых других городах у нас созданы центры, православные, где женщинам, которые соглашаются родить ребенка, мы выплачиваем деньги. Собираем эти средства, создаем специальные фонды. И деньги неплохие, иногда значительно больше, чем она получала до того, как она обратилась в такой центр. Конечно, у Церкви нет ресурсов обеспечить эту программу в масштабах всей страны, но ведь пример тоже важен. Но и важно также обеспечить поддержку этим мамам, когда они выходят из роддома. Часто у них никого нет. Ни папа, никто не встречает. Их встречает Церковь. И мы создаем сейчас такие места для проживания матерей, у которых нет семей, у которых тяжелые жилищные условия, финансовые условия, с тем чтобы, по крайней мере, первое время, а, может быть, какие-то первые годы они могли жить в условиях вполне достойных, ну и радоваться рождению младенца.
Дмитрий Киселев: …И оказывались в большой православной семье.
Патриарх Кирилл: И оказывались в большой православной семье. Вот это и есть повестка дня. Причем она ведь важна вот еще в каком смысле. Мы говорим о том, что происходит, мы говорим о реальном подвиге людей — тех которые деньги собирают, тех, которые бесплатно или за минимальную плату работают, чтобы помогать всем тем, о ком я сейчас только что сказал. Ведь речь еще идет о сиротах, о социальных сиротах, не буду слишком много говорить, это целая специальная тема. Но ведь и примеры эти замечательны.
Я знаю, как иногда человек, услышавший или увидевший по телевидению вот такой пример, сам начинает стремиться к тому, чтобы внести свой личный вклад. Ну вот если у нас как можно больше людей будут участвовать в такой программе – в борьбе с алкоголизмом, с наркоманией, за сохранение молодой семьи, за сокращение количества абортов, то ведь изменится атмосфера в народе, я думаю, очень существенно.
Дмитрий Киселев: Ваше Святейшество, Вы говорите фактически о том, что Русская православная церковь поддерживает гражданскую инициативу в православном обществе. Что такое гражданское общество в таком случае для Вас, как Вы это трактуете?
Патриарх Кирилл: Я бы хотел, во –первых, всячески дистанцироваться от того впечатления, которое на большинство граждан России производит как само гражданское общество, так и одно только упоминание о гражданском обществе. И позвольте мне изложить свое собственное мнение.
Гражданское общество, или субъекты гражданского общества – это объединение граждан, которые преследуют достижение целей, связанных с тем, как они понимают общее благо. Это общее благо может быть ограничено жителями одного подъезда. Это общее благо может ограничено быть жителями одной улицы, или одной возрастной группой. Кроме того, это общее благо может быть в масштабах всей страны.
В конце концов, политические партии, которые создаются, ведь они становятся политическими организациями, но естественно было бы, чтобы они вырастали снизу, то есть с гражданской инициативой. Вот очень важно, чтобы деятельность этих субъектов гражданского общества была направлена на то, чтобы разно понимаемое народное благо не становилось предметом ожесточенной борьбы, в которой погибают все добрые намерения.
Знаете, добрыми намерениями выстлана дорога в ад. Вот провозглашаются добрые идеи и добрые цели, а затем это начинает осуществляться таким образом, сопровождается таким пронизывающим, душераздирающим криком небольшой группы людей, что все это вновь приносит не позитив в жизнь, в общество, а встречную реакцию, у одних – хорошо организованную, у других — менее организованную. И приводит все к ожесточению, к конфронтации и к борьбе. Наши институты гражданского общества должны научиться принимать на себя ответственность за общее благо.
И в тех вопросах, где это общее благо не в полной мере рационально состыковывается, надо добиваться, в первую очередь, согласия, и менее всего расшатывать общественную жизнь. Потому что через всё это мы проходили. Я думаю, действительно, двадцатый век дал нам колоссальную прививку от всяких революций. И любой субъект гражданского общества, начинающий действовать особенно на политической арене, должен помнить об этом страшном уроке. Мы все должны жалеть свой народ и самих себя и не допускать последствий, которые могли бы быть роковыми для жизни нашего народа и общества..
Дмитрий Киселев: Ваше Cвятейшество, Вы упомянули политические партии. Недавно одна из оппозиционных партий — коммунистическая — устами её лидера Генадия Зюганова на заседании своей фракции заявила, что два важнейших столпа государства — это армия и православная вера. Как Вы к этому относитесь?
Патриарх Кирилл: Я к этому отношусь очень положительно, потому что это свидетельствует об очень широком общественном конcенcусе, который формулирует однозначно свое положительное отношение к духовной, исторической, культурной роли Русской Православной Церкви. И тот факт, что представители партии, которую менее всего можно заподозрить в симпатии к клерикализму, правильно оценивают роль Церкви с государственной точки зрения, конечно, является сигналом очень положительным. Сигналом, свидетельствующим о наличии широкого конcенcуса, широкого соглашения в нашем обществе по поводу реальной роли Русской Православной Церкви.
Дмитрий Киселев: Ну вот какова же эта реальная роль Русской Православной Церкви в обществе России, Украины? Я беру православный мир и в мире вообще?
Патриарх Кирилл: Мы с вами с этого начали. Главная задача Церкви — бороться с грехом, бороться с неправдой, с ложью. А проявляется ведь все это в разных сферах — в личной жизни, в семейной жизни, в маленьком трудовом коллективе, в большом трудовом коллективе, в масштабах страны, на политическом уровне, на уровне бизнеса, на уровне принятия самых важных решений. Может иметь место вот это смешение добра и зла. Церковь, воспитывая людей в ясных нравственных категориях, если хотите, делает некую прививку на всю жизнь. Если это происходит в детстве, то на всю жизнь человек прививается к способности различать духов. Вот это и есть роль Церкви.
А когда реализуя эти задачи, Церковь соприкасается с миром политики или экономики, с общественной жизнью, то менее всего нужно говорить о том, что Церковь сращивается, или то, что она влезает не в свои дела. И что ее дело — только кадилом махать на кладбище. Дело Церкви — бороться с грехом и утверждать правду в тех обстоятельствах, в которых живут люди, живет паства, а это значит — в нашем современном обществе.
Дмитрий Киселев: Всегда возникает вопрос об инструментах. Что Вы затеваете, Ваше Святейшество, 22 апреля? Будет некое стояние. Что это такое, расскажите, пожалуйста. Какова, собственно география? Это, наверное, не только одно государство? Какова цель и что это будет?
Патриарх Кирилл: Вот эти события о которых мы говорили — кощунство, издевательство над Святыней, от которых так повеяло трагедией 20-х — 30-х годов… Оправдание частью нашего общества, к счастью, очень небольшой частью, но всё-таки частью нашего общества всех этих поступков, привело в движение очень много инициатив. И когда мы попытались суммировать все эти инициативы, то мы поняли, что многие предложения не приемлемы для Церкви. Но мы не можем организовывать митинги, тем более политические митинги, какие-то шествия. Мы вообще не можем никого как бы осуждать. Мы ведь боремся с грехом, а не с людьми.
Мы не можем пригвоздить к позору икс и игрек, не можем нарисовать карикатуру, не можем сказать людям: вот смотрите, вот эти люди такие плохие. Мы можем только молиться за грешников, чтобы Господь призвал их к покаянию. А вот что касается угроз для духовной жизни всего народа, то сегодня такие угрозы существуют. И мы хотели ответить на это так, как и должна ответить на это Церковь.
Что такое молитвенное стояние? Это не значит, что люди должны по струнке стоять. Речь идёт о молитвенном предстоянии. Но мы использовали более понятное для людей слово — стояние. А предстояние пред кем? Пред Богом. Мы молитвенно все вместе встанем пред Богом, и будем просить Господа преклонить милость к народу нашему, вразумить и правителей наших, и общественных наших лидеров, и простой народ. Вразумить не делать ошибок, не повторять страшных трагедий прошлого, объединиться сегодня движимой верой и чувством солидарности. И верим, что Господь каждому из нас ответит на эту молитву. И, может быть, для многих эта молитва откроет совершенно новую перспективу, в том числе и для его общественной политической деятельности. Дай Бог, чтобы эта мирная акция, лишенная каких-либо политических параметров, чтобы эта духовная акция достигла своей цели. А цель наша — преклонить милость Божью к России и ко всем другим странам, где Русская Православная Церковь осуществляет своё пастырское служение.
Дмитрий Киселев: Ваше Святейшество, но духовное содержание понятно, а к чему Вы призываете — чтобы люди пришли к храмам 22 апреля в какой-то определенный час, или как это все будет выглядеть?
Патриарх Кирилл: Мы распространили информацию о том, что в каждом кафедральном соборе, и также в храме Христа Спасителя, будет такое молитвенное стояние.
Дмитрий Киселев: У каждой церкви?
Патриарх Кирилл: Нет, именно у кафедральных соборов, и у Храма Христа Спасителя. И надеемся, что народ откликнется и придет. Никаких специальных механизмов мы не запускаем. Единственное, если, конечно, будет известно, что люди собираются большими группами, и если это люди, которые не имеют своего транспорта, то нужно будет думать, привлекать к этому наших спонсоров, чтобы помочь людям доехать до места этого молитвенного стояния. Но а всё остальное, надеемся, будет проходить так, как и происходит в Церкви, без всякой дезорганизованности. Потому что в Церкви, — Дух Святый. А Дух дышит, где хочет.
Дмитрий Киселев: Это в течение всего дня 22 апреля или..?
Патриарх Кирилл: В Москве это будет 22 апреля в 14 часов, сразу после литургии. Кстати, это день уверения, когда мы вспоминаем уверения Фомы. Того самого Фомы, который не поверил в Воскресение Христово. Мы будем, в том числе, молиться и за людей неверующих. Потому что этот день полностью посвящен тем, кто ещё не нашел своей дороги к храму. И в два часа будет совершен крестный ход вокруг Храма Христа Спасителя. Он будет совершен и затем будет молебен перед оскверненными святынями. Будет привезен крест из Невинномыска, будет принесена икона Казанской Божьей Матери, которая была прострелена пулями в начале 20-х годов, будет вознесена великая святыня — часть Ризы Господней и гвоздь, которым был пригвожден Иисус к кресту, и вот перед этими святынями горячо будем молиться за Русь Святую, за современную Россию и за народ наш.
Дмитрий Киселев: Ваша самая запомнившаяся Пасха?
Патриарх Кирилл: Вот могу ошибиться с точной датировкой. Это был либо 1961, либо 1962 год. Это начало разгара хрущевских гонений. Мой отец тогда служил священником в Красном Селе. Сейчас это часть Ленинграда, а тогда это было предместье Ленинграда, — в небольшой деревянной церквушке. Мне было около 16 лет, я учился в школе, я вспоминаю, как открылись двери храма и мы вышли на крестный ход.
Вся площадь вокруг храма была заполнена неистовствовавшей молодежью. Это люди, которые кричали, плевали, грозились кулаками. Причем кольцо так плотно сжалось, что ещё бы мгновение — и наш Крестный ход был бы просто сметен. Это было все, конечно, неорганизованно. Но с другой стороны, так же, как и во время революции, все было хорошо кем-то организованно. Но совершали-то революцию сами люди, широкие массы. Так и здесь: кем-то было организованно, но ведь сотни этих молодых людей, мальчиков и девочек, мужчин и женщин были вовлечены в это богохульство. И почему-то мне показалось так: я как-то в центре этого негативного удара. Может, так оно и было, потому что я, наверное, был единственным молодым лицом. Вокруг меня были старушки и старички. И конечно, один мой внешний вид был вызовом для этих людей. Мы прошли с Крестным ходом, и это была одна из самых светлых и чудных пасхальных ночей в моей жизни.
Дмитрий Киселев: Спасибо большое, Ваше Святейшество, за это интервью.
www.vesti.ru/doc.html?id=770917