[Икона]

Свежий вывод после чистки сообщества.
Мне вот иногда, когда некоторые, так сказать, люди начинают разевать свои рты на СВЯТОЕ, начинает казаться, что сейчас случится что-то страшное... Вроде землетрясения)))
А потом я начинаю понимать... СТРАШНОЕ УЖЕ ПРОИЗОШЛО!
Помните, как в той истории про мужика, разрешающего храм? Стреляя в иконы, он кричал:"Ну и где же ваш Бог??? Почему Он меня не наказывает????".
И голос из толпы ему ответил:"Уже наказал...". "Как??? Уаким образом??? Когда???" - "Ум отнял...".
Так вот это есть самое страшное....

---

Михаил НЕСТЕРОВ. "Преподобный Сергий Радонежский"

[Костей]

---

«Послушник», худ. П.Рыженко

[Костей]

---

Откуда у Церкви деньги?

[Несовременная]

Отчего свечи в храме так дорого стоят? Этот вопрос зачастую задают люди, зашедшие в церковь случайно. Им невдомек, что, жертвуя на свечу, они дают деньги и на зарплату певчих, и на уборку храма после службы, и на коммунальные платежи – чтобы в церкви было тепло и светло. А ведь еще нужно провести ремонт, организовать Воскресную школу, устроить чаепитие после литургии… Церковь – не коммерческая организация, и большинству храмов приходится крайне трудно. Но есть и такие приходы, где и богослужение налажено, и реализуются обширные проекты – церковные, социальные, культурные, общественные.

Откуда у Церкви деньги? Об этом мы поговорили с настоятелем храма Святого благоверного царевича Димитрия при 1-й Градской больнице Москвы, духовником столичного Свято-Димитриевского училища сестер милосердия, протоиереем Аркадием Шатовым.
www.pravmir.ru/article_2302.html

---

Красивый, интересный сайт.

[Das hassliche Kind]

http://www.valaam.ru/

---

Нестеров.М.В.(Труды Сергия Радонежского)

[Костей]

---

[eLastica]

Скажите, кто читал Ю.Вознесенскую "Кассандра, или приключения с макаронами..", "Паломничество Ланселота", "Мои посмертные записки", какие у вас впечатления?
есть ли у Вознесенской еще какие-нибудь произведения подобного плана?

---

Как мы мешаем людям приходить в Православие.

[Tale_Qvale]

Не давно перечитала книгу, которая называется "Афонские рассказы" Александра Дворкина, и один рассказ произвел на меня очень большое впечатление. Вот он.
"Один мой знакомый православный англичанин когда-то, много лет назад, впервые приехал в СССР. Он тогда почти ничего не знал о Православии, а о России у него было самое романтическое представление: Достоевский, "Доктор Живаго", рублевская "Троица" и т.д. Был конец лета, Москва казалась почти пустой. Мой знакомый бродил по улицам, смотрел по сторонам и всему радовался. Вдруг он увидел православный храм с приоткрытой дверью. А ведь в то время большинство московских храмов (как и по всей стране) были, что называется, недействующими. Англичанин зашел в дверь и натолкнулся на полную даму в синем халате, моющую пол. Она стала сердито на него кричать, тесня его к выходу. Языка он не понимал совсем и, чем вызванр её раздражение, уразуметь не мог. По-русски он знал всего три слова и решил употребить сразу два из них. "Христос воскресе!"-воскликнул он, широко улыбаясь разгневанной даме. "Нет!"-отрезала она, выпихнув его на паперть и хлопнув дверью ему в лицо. Это было третье тогда известное ему русское слово.

Впрочем, столь неласковый прием не вызвал у него обиды. Дома, в Лондоне, он отыскал православный храм и через два года стал членом Церкви.

Похожая история случилась с другим моим знакомым-православным американцем. И произошла она у него на родине, в США, в городе Сиэтле.

Как-то он заметил на улице здание весьма необычной архитектуры. Его шпили почему-то были увенчаны куполами странной луковичной формы. На фасаде он прочитал, что это православная церковь-деноминация, о которой он до этого ровно ничего не слыхал. Из любопытства он зашел внутрь и понял, что попал на службу. Внутреннее убранство этой церкви поразило его своей необычайностью. Все пространство посередине было пустым - столь привычные скамейки отсутствовали. Впереди мерцало тусклое золото стены из священных изображений. Они было повсюду - на стенах, на специальных подставках, но стиль их был ему совершенно непривычен. Молящихся в храме он вообще не заметил - может быть, там и было несколько человек, но они не запечатлелись в его памяти. Невидимый хор (очевидно, он размещался наверху) пел странные, совершенно неземные мелодии. Прошел бородатый священнослужитель в странной парчовой накидке, кадя весь храм по окружности. Но, несмотря на эту пустоту, мой знакомый явно ощутил Божественное присутствие в этом храме. Так он стоял, не зная, где он находится - на небе или на земле, как вдруг он заметил древнюю старушку. Тяжело опираясь на свою палочку, она зашла в храм и направилась к иконам. Поцеловав ту, которая была помещена на центральном столике со скошенной крышкой, старушка стала прикладываться к изображениям, висевшим на стенах храма. Видно было, что ходить ей трудно, но она продолжала свой многосложный паломнический путь. Обойдя все иконы, старушка направилась прямо к моему знакомому, одиноко стоявшему посреди пустого храма. Когда она подошла в плотную к молодому человеку, тот широко улыбнулся ей и хотел было поздороваться, но она довольно ощутимо ударила его своей клюкой по ногам и сказала с резким русским акцентом: "Это мое место!"

Таково было его первое знакомство с Православием. Оно тоже с весьма благополучным концом. Через пару лет он принял церковное крещение (с)"

Вот такой рассказ.

---

(с) дьякон Андрей Кураев, книга "Сатанизм для интеллигенции", т. 1, стр. 370

[Cruatt]

Недавно на одном монархическом съезде, где с трибуны постоянно звучала триада "православие-самодержавие-народность", я заметил, что три весьма милые и интеллигентные женщины впереди меня оживленно и "на троих" читают книжку под названием "Руническая магия", причем явно воспринимая ее в качестве "учебного пособия". Я попросил этих активисток "русского возрождения" хотя бы здесь не баловаться играми с сатаной. В ответ мне глубоко убежденно прошептали, что "надо же все знать! со всем познакомиться!" Вот, правда, когда я их спросил - знают ли они "Отче наш" или библейские заповеди - ответом было молчание... Постепенно даже христиане забывают, что значит - "быть христианином".

там же, стр. 371.

Хватит баловаться морализаторством и в обрядах видеть только символы, а в богослужении - проповедь. Пришел враг более страшный, чем рационализм. Пока мы доказывали, что наши обряды не магия, пришла действительно магия. И защищаться от нее надо не словом, а благодатью.
Христиане, оставшиеся только с "социальной доктриной Церкви" в руках и с рассуждениями о "христианском понимании прав человека"; христиане, стесняющиеся "святой воды" и буквального понимания слов Спасителя о преложении хлеба и вина в Его плоть и кровь, не смогут устоять перед наступлением оккультных сил. Именно - сил, стихий, а отнюдь не просто пропаганды.

---

[Костей]

---

Святой Блаженный Василий, Московский чудотворец

[АЗ ЕСМЬ.]

Святой Блаженный Василий, Московский чудотворец, родился в декабре 1468 года на паперти подмосковного Елоховского храма в честь Владимирской иконы Пресвятой Богородицы. Родители его были из простых и отдали сына в учение сапожному ремеслу. Во время учения Блаженного его мастеру пришлось быть свидетелем одного удивительного случая, когда он понял, что ученик его - не обыкновенный человек. Один купец привез на баржах в Москву хлеб и зашел в мастерскую заказать сапоги, прося сделать их такими, чтобы не сносил их за год. Блаженный Василий прослезился: "Сошьем тебе такие, что и не износишь их". На недоуменный вопрос мастера ученик объяснил, что заказчик не обует сапоги, вскоре умрет. Через несколько дней пророчество сбылось.

В 16 лет святой пришел в Москву и начал тернистый подвиг юродства. В палящий летний зной и трескучий лютый мороз ходил он нагой и босой по улицам Москвы. Странны были его поступки: то опрокинет лоток с калачами, то прольет кувшин с квасом. Рассерженные торговцы били Блаженного, но он с радостью принимал побои и благодарил за них Бога. А потом обнаруживалось, что калачи были плохо испечены, квас приготовлен негодным. Почитание Блаженного Василия быстро росло: в нем признали юродивого, человека Божия, обличителя неправды.

Один купец задумал построить на Покровке в Москве каменную церковь, но трижды своды ее обрушивались. Купец обратился за советом к Блаженному, а он направил его в Киев: "Найди там убогого Иоанна, он даст тебе совет, как достроить церковь". Приехав в Киев, купец разыскал Иоанна, который сидел в бедной хате и качал пустую люльку. "Кого ты качаешь?" - спросил купец. "Родимую матушку, плачу неоплатный долг за рождение и воспитание". Тогда только вспомнил купец свою мать, которую выгнал из дома, и ему стало ясно, почему он никак не может достроить церковь. Вернувшись в Москву, он возвратил мать домой, испросил у нее прощение и достроил церковь.

Проповедуя милосердие, Блаженный помогал прежде всего тем, кто стыдился просить милостыню, а между тем нуждался в помощи более других. Был случай, что он отдал богатые царские подарки купцу-иностранцу, который остался безо всего и, хотя три дня уже ничего не ел, не мог обратиться за помощью, так как носил хорошую одежду.

Сурово осуждал Блаженный тех, кто подавал милостыню с корыстными целями, не из сострадания к бедности и несчастью, а надеясь легким путем привлечь благословение Божие на свои дела. Однажды Блаженный увидел беса, который принял облик нищего. Он сидел у Пречистенских ворот и всем, кто подавал милостыню, оказывал немедленную помощь в делах. Блаженный разгадал лукавую выдумку и прогнал беса. Ради спасения ближних Блаженный Василий посещал и корчмы, где старался даже в самых опустившихся людях увидеть зерно добра, подкрепить их лаской, ободрить. Многие замечали, что, когда Блаженный проходил мимо дома, в котором безумно веселились и пьянствовали, он со слезами обнимал углы того дома. Юродивого спрашивали, что это значит, и он отвечал: "Ангелы скорбные стоят у дома и сокрушаются о грехах людских, а я со слезами упрашивал их молить Господа об обращении грешников".

Очистив великими подвигами и молитвой свою душу, Блаженный сподобился и дара предвидения будущего. В 1547 году он предсказал великий пожар Москвы; молитвой угасил пожар в Новгороде; однажды упрекнул царя Иоанна Грозного, что он во время Богослужения был занят мыслями о постройке дворца на Воробьевых горах.

Скончался Блаженный Василий 2 августа 1557 года. Святитель Московский митрополит Макарий с собором духовенства совершил погребение святого. Его тело было погребено у Троицкой церкви, что на рву, где в 1554 году был пристроен Покровский собор в память покорения Казани. Прославлен Блаженный Василий Собором 2 августа 1588 года, который возглавил Святейший Патриарх Иов.

В описании облика святого сохранились характерные подробности: "наг весь, в руке посошок". Почитание блаженного Василия всегда было настолько сильным, что Троицкий храм и пристроенная Покровская церковь и доныне именуются храмом Василия Блаженного.

---

Они умерли за все человечество (окончание) + о Пьере Жильяре

[.Alexander]

Завершаю большой по объему и значительный по смыслу рассказ.
Он взят из моего дневника и помещается здесь с некоторыми сокращениями.
При желании, читайте ниже (там есть и фото).

Текст+фото:

В 20-ых числах июля 1918 г. в Тюмени газеты воспроизвели расклеенную по улицам Екатеринбурга прокламацию с извещением, “что смертный приговор против бывшего царя Николая Романова приведен в исполнение в ночь с 16 на 17 июля и что Императрица и дети увезены и находятся в верном месте”.
Из записей Пьера Жильяра:
- Наконец 25 июля пал в свою очередь Екатеринбург. Лишь только сообщение было восстановлено, что потребовало очень долгого времени, так как полотно железной дороги сильно пострадало, мы с мистером Гиббсом бросились на поиски Царской семьи и наших сотоварищей, оставшихся в Екатеринбурге.
Через день после моего приезда я в первый раз проник в дом Ипатова. Я обошел комнаты верхнего этажа, служившие им тюрьмой; они были в неописуемом беспорядке. Видно было, что были приняты все меры, чтобы уничтожить всякий след живших в них. Кучи золы были выгребены из печей. В них находилось множество мелких полусгоревших вещей, как то зубные щетки, головные шпильки, пуговицы и т. п., среди которых я нашел ручку головной щетки с заметными еще на побуревшей слоновой кости инициалами Государыни: “А.Ф.” Если правда, что узников вывезли, то их, стало быть, увезли в чем они были, не дав им даже возможности захватить никаких самых необходимых туалетных принадлежностей.

Я спустился затем в нижний этаж, большая часть которого была полуподвальная. С величайшим волнением проник я в комнату, которая, быть может, — я еще имел сомнения — была местом их кончины. Вид этой комнаты был мрачнее всего, что можно изобразить.
Свет проникал в нее только через одно, снабженное решеткой, окно на высоте человеческого роста. Стены и пол носили на себе многочисленные следы пуль и штыковых ударов. С первого же взгляда было понятно, что там было совершено гнусное преступление и убито несколько человек. Но кто? Сколько?

В подвале Ипатьевского дома. Фото

Я приходил к мысли, что Государь погиб, и, раз это было так, я не мог допустить, чтобы Государыня его пережила…
Да, это было возможно, они, быть может, погибли оба, став жертвой этих животных. Но дети? Тоже перебиты?! Я не мог этому поверить. Все мое существо возмущалось при этой мысли. И однако все доказывало, что жертвы были многочисленны. Тогда, что же?..
Адмирал Колчак поручил в январе (1918 г.) генералу Дитерихсу привезти ему в Екатеринбург следственное производство (коммент. - его сначала вёл член Екатеринбургского окружного суда Иван Александрович Сергеев), а также все найденные вещи. 5 февраля он вызвал следователя по особо важным делам Николая Алексеевича Соколова и предложил ему ознакомиться с расследованием. Два дня спустя, министр юстиции Старынкевич поручил ему продолжать дело, начатое Сергеевым...
Тут я познакомился с г. Соколовым. С первого нашего свидания я понял, что убеждение его составлено, и у него не остается никакой надежды. Что касается меня, то я еще не мог поверить такому ужасу.
— «Но дети, дети!» — кричал я ему.
— «Дети разделили судьбу родителей. У меня по этому поводу нет и тени сомнения»…
Следователь Сергеев обнаружил на южной стороне подвальной комнаты, где погибла семья последнего императора вместе со своими слугами, строфы поэмы Гейне - "Валтасар" на немецком языке, которые в стихотворном переводе звучат так:

И прежде чем взошла заря,
Рабы зарезали царя...

Рядом с Царем остались немногие. Но это было золото, которое прошло очищение огнем. Государь и их имел в виду, когда говорил: "Мне не жаль себя, а жаль тех людей, которые из-за меня пострадали и страдают. Жаль Родину и народ!"
За близость к Августейшей Семье убиты большевиками: фрейлина графиня Анастасия Васильевна Гендрикова, гоф-лектриса Екатерина Адольфовна Шнейдер, генерал-адъютант Илья Леонидович Татищев, гофмаршал князь Василий Александрович Долгоруков, доктор Евгений Сергеевич Боткин, комнатная девушка Анна Степановна Демидова, дядька Наследника Клементий Григорьевич Нагорный, камердинер Иван Дмитриевич Седнев, камердинер Алексей Егорович Трупп, повар Иван Михайлович Харитонов, полковник Евгений Степанович Кобылинский, друг Цесаревича Леня Седнев.
В живых из лиц свиты, сопровождавших Государя в ссылку, остались немногие. Благодаря преподавателям Пьеру Жильяру и Чарльзу Гиббсу, камердинерам Алексею Андреевичу Волкову и Терентию Ивановичу Чемодурову, учительнице Клавдии Михайловне Битнер и полковнику Евгению Степановичу Кобылинскому мы располагаем драгоценными сведениями о Царственных Мучениках и Их святых спутниках по крестному пути. И сами они являли собой пример благородства, жертвенности и чести.
"Я особо полагаю себя обязанным отметить высокую степень личного благородства и глубочайшую преданность Русскому Царю и Его Семье двух лиц: воспитателя Наследника Цесаревича швейцарца Жильяра и преподавателя английского языка англичанина Гиббса"…

Н.А.Соколов

«Жильяр стал почти членом Царской Семьи и был незаменим и необходим в трагических обстоятельствах, которые сопутствовали Их жизни и до революций и, тем более, после. В своей книге он написал чудесные, благодарные слова о людях, окружавших Семью в последние месяцы: "Все, от генерала до простого матроса, без колебаний пожертвовали жизнью и мужественно пошли на смерть..."

Пьер Жильяр (Петр Андреевич) (1879-1962) - швейцарский подданный, высшее образование получил в Лозаннском университете по отделению классической словесности. Преподаватель французского языка Великих Княжон и воспитатель Наследника Цесаревича.
Из России Жильяр уехал не один. В 1922 году он женился на Александре Александровне Теглевой. Сашенька Теглева (1884-), потомственная дворянка, 17 лет была няней Детей, добровольно последовала за Ними в Сибирь. Всю жизнь свято хранила память о Них...

Заканчиваю рассказ отрывком из книги Пьера Жильяра «Трагическая судьба Русской Императорской Фамилии»:
«Я сознаю, что события говорят сами за себя. Всё, что бы ни сказал я, в порыве охватившего меня волнения, при воспоминании о тех полных скорби днях, могло бы показаться слабым и неуместным в сравнении с потрясающим значением фактов.
Но я выскажу только свое убеждение: не может быть, чтобы те, которых я описал, напрасно пролили свою кровь. Не знаю, ни когда это будет, ни как совершится, но настанет день – и это без всякого сомнения, - когда достигшая крайнего предела жестокость, точно сама истекая кровью, ужаснет человечество… Тогда в воспоминании об этих жертвах человечество найдет непреодолимую силу для своего возрождения.
Как бы глубоко ни возмущалось сердце, как бы громко оно ни взывало к мщению – было бы оскорблением их памяти желать, чтобы кровью была искуплена их чистая кровь.
Император и Императрица думали, что они умирают за Отчизну. Они умерли за всё человечество. Их истинное величие не в императорском достоинстве, но в достижении высших человеческих добродетелей, до которых они постепенно возвысились. Они стали духовно совершенны; это дало им не земную, преходящую силу, но чудесную твердость и ясность души древнехристианских светочей, против которых бессильны людская злоба и которые торжествуют в самой смерти».

В качестве основы поста - книга: Пьер Жильяр - Трагическая судьба Русской Императорской Фамилии.
Использованы материалы:
http://pravoslavie.domainbg.com/rus/11/carstvennye_mucheniki/zhiljar.htm
http://www.portal-slovo.ru/rus/infant_education/170/2025/&part=2
http://www.nowa.cc/showthread.php?t=28477&page=3
и фрагментарно многие другие, также как и фото с разных сайтов и итернетовских страниц

---

Из воспоминаний о Русской Императорской Фамилии(2-я часть)

[.Alexander]

2-я часть по объему примерно такая же, как и 1-я. Снова есть и фото

Продолжение - текст+6 фото(550 Кб):

9 апреля.
Большевистский комиссар, прибывший с отрядом из Омска, потребовал, чтобы его впустили осмотреть дом. Солдаты нашего караула отказались. Полковник Кобылинский очень беспокоится, так как его пугает возможность столкновения. Приняты меры предосторожности: патрули, удвоенные посты. Проводим очень тревожную ночь.
Среда, 10 апреля.
Собрание всего нашего караульного отряда. Во время заседания большевистский комиссар предъявляет документы, доказывающие его полномочия. Ему дано право расстреливать в двадцать четыре часа и без суда всех тех, кто воспротивится его приказу. Ему позволяют войти в дом.
Пятница, 12 апреля.
Алексей Николаевич оставался в кровати, так как он чувствует со вчерашнего дня сильную боль в паху – последствие напряжения. Он себя так хорошо чувствовал всю эту зиму. Только бы с ним не было ничего серьезного! Сегодня вернулся из Москвы посланный туда солдат от нашего отряда. Он вручил полковнику Кобылинскому бумагу от Центрального Исполнительного Комитета, предписывающую перевести нас на еще более строгий режим. Генерал Татищев, князь Долгоруков и графиня Гендрикова должны быть переведены в наш дом и рассматриваться как арестованные. Сообщают также об ожидаемом на днях прибытии комиссара с исключительными полномочиями, который приведет с собой пополнение солдат.
Суббота, 13 апреля.
Все обитатели корниловского дома: графиня Гендрикова, госпожа Шнейдер, генерал Татищев, князь Долгоруков и присоединившиеся к нам в Тобольске в сентябре мой английский коллега мистер Гиббс – все переезжают к нам. Только доктора Боткин и Деревенко оставлены на свободе. Боли у Алексея Николаевича со вчерашнего дня еще усилились.
Понедельник, 14 апреля.
Алексей Николаевич сильно страдал вчера и сегодня. Это – один из больших приступов гемофилии.

Вторник, 15 апреля.
Полковник Кобылинский, караульный офицер и несколько солдат приходили делать обыск в доме. У Императора отобрали кинжал, который он носил при казачьей форме.
Понедельник, 22 апреля.
Сегодня прибыл московский комиссар с небольшим отрядом; его фамилия – Яковлев. Все тревожатся, томятся. В приезде комиссара чувствуется угроза, хотя пока неопределенная, но все же реальная.
Вторник, 23 апреля.
В одиннадцать часов является комиссар Яковлев. Он обходит весь дом, затем заходит к Императору и с ним идет к Алесею Николаевичу;

Наследник все эти дни в постели. Спустя некоторое время Яковлев снова является со своим помощником и вторично заходит к Алексею Николаевичу; он хотел, чтобы и его помощник также засвидетельствовал, что Наследник действительно болен. Уходя, он спросил у коменданта, много ли с нами вещей. Не значит ли это, что дело близится к отъезду?
Среда, 24 апреля.
Мы все крайне истомились. У нас такое чувство, словно мы забыты всеми, брошены на полный произвол этого человека. Возможно ли, чтобы никто не сделал ни малейшей попытки спасти Царскую Семью? Где же те, кто остался верен Императору? Почему они медлят?
Четверг 25 апреля.
Около трех часов дня я столкнулся в коридоре с двумя слугами, громко рыдавшими. Они говорят мне, что Яковлев заходил объявить Императору, что он его увозит. Что же происходит наконец? Я не посмел подняться наверх, не будучи позван, и возвратился к себе. Минуту спустя Татьяна Николаевна постучала ко мне в дверь. Она была в слезах и сказала, что Ее Величество просит меня к себе. Я следую за ней. Она подтверждает, что Яковлев был послан из Москвы, чтобы увезти Государя, и что отъезд состоится этою ночью.
— Комиссар уверяет, что с Государем не случится ничего дурного и что, если кто-нибудь пожелает его сопровождать, этому не будут противиться. Я не могу отпустить Государя одного. Его хотят, как тогда, разлучить с семьей (Императрица намекала на отречение государя. – Прим. автора)...

Николай II с детьми. Фото Пьера Жильяра. Апрель, 1918.

Хотят постараться склонить его на что-нибудь дурное, внушая ему беспокойство за жизнь его близких... Царь им необходим; они хорошо чувствуют, что один он воплощает в себе Россию... Вдвоем мы будем сильнее сопротивляться, и я должна быть рядом с ним в этом испытании...

Но мальчик еще так болен... Вдруг произойдет осложнение... Боже мой, какая ужасная пытка!.. В первый раз в жизни я не знаю, что мне делать. Каждый раз, как я бывала должна принять решение, я всегда чувствовала, что оно внушалось мне свыше, а теперь я ничего не чувствую. Но Бог не допустит этого отъезда, он не может, он не должен осуществиться. Я уверена, что этой ночью начнется ледоход (Во время ледохода в течение нескольких дней реку невозможно было переехать, надо было ждать, пока восстановят паром. – Прим. автора)...
В разговор вмешалась в эту минуту Татьяна Николаевна:
— Но, мама, если папа все-таки придется уехать, нужно, однако, что-нибудь решить!..
Я поддержал Татьяну Николаевну, говоря, что Алексею Николаевичу лучше и что мы за ним будем очень хорошо ухаживать.
Государыню, видимо, терзали сомнения; она ходила взад и вперед по комнате и продолжала говорить, но обращалась больше к самой себе, нежели к нам. Наконец она подошла ко мне и сказала:
— Да, так лучше; я уеду с Государем; я вверяю вам Алексея...
Через минуту вернулся Государь; Государыня бросилась к нему навстречу со словами:
— Это решено — я поеду с тобой, и с нами поедет Мария.
Государь сказал:
— Хорошо, если ты этого хочешь...
Я спустился к себе, и весь день прошел в приготовлениях. Князь Долгоруков и доктор Боткин, а также Чемадуров (камерлакей Государя), Анна Демидова (горничная Государыни) и Седнев (лакей Великих Княжон) будут сопровождать Их Величеств. Было решено, что восемь офицеров и солдат нашей стражи тоже отправятся вместе с ними.
Семья провела всю вторую половину дня у постели Алексея Николаевича.
Вечером, в 10 часов 30 минут, мы пошли наверх пить чай. Государыня сидела на диване, имея рядом с собой двух дочерей. Они так много плакали, что их лица опухли. Все мы скрывали свои мученья и старались казаться спокойными. У всех нас было чувство, что если кто-нибудь из нас не выдержит, не выдержат и все остальные. Государь и Государыня были серьезны и сосредоточены. Чувствовалось, что они готовы всем пожертвовать, в том числе и жизнью, если Господь, в неисповедимых путях Своих, потребует этого для спасения страны. Никогда они не проявляли по отношению к нам больше доброты и заботливости.
Та великая духовная ясность и поразительная вера, которой они проникнуты, передаются и нам.
В одиннадцать часов с половиной слуги собираются в большой зале. Их Величества и Мария Николаевна прощаются с ними. Государь обнимает и целует всех мужчин, Государыня — всех женщин. Почти все плачут. Их Величества уходят; мы все спускаемся ко мне в комнату.
В три с половиной часа ночи во двор въезжают экипажи. Это ужаснейшие тарантасы (Крестьянская повозка, состоящая из большой плетеной корзины, положенной на две длинные жерди, служащие рессорами. Сидений нет; сидят или лежат на дне корзины. – Прим. автора). Один только снабжен верхом. Мы находим на заднем дворе немного соломы, которую подстилаем на дно тарантасов. Мы кладем матрац в тот из них, который предназначен Государыне.
В четыре часа мы поднимаемся к Их Величествам, которые выходят в эту минуту из комнаты Алексея Николаевича. Государь, Государыня и Мария Николаевна прощаются с нами. Государыня и Великие Княжны плачут. Государь кажется спокойным и находит ободряющее слово для каждого из нас; он обнимает и целует нас. Государыня, прощаясь, просит меня не сходить вниз и остаться при Алексее Николаевиче. Я отправляюсь к нему, он плачет в своей кровати.
Несколько минут спустя мы слышим грохот экипажей. Великие княжны возвращаются к себе наверх и проходят, рыдая, мимо дверей своего брата.

Великие Княжны. Фото Пьера Жильяра.

Суббота 27 апреля.
Кучер, который вез Государыню до первой почтовой станции, привез записку от Марии Николаевны: дороги испорчены, условия путешествия ужасны. Как Императрица будет в состоянии перенести дорогу? Какую жгучую тревогу испытываешь за них!
Воскресенье 28 апреля.
Полковник Кобылинский получил телеграмму с сообщением, что все благополучно приехали в Тюмень в субботу в половине девятого вечера.

В большой зале поставили походную церковь, и священник будет иметь возможность служить обедню, так как есть антиминс.
Вечером пришла вторая телеграмма, отправленная после отъезда из Тюмени: «Едем в хороших условиях. Как здоровье маленького? Господь с вами».
Понедельник 29 апреля.
Дети получили из Тюмени письмо от Государыни. Путешествие было очень тяжелое. При переправах через реки лошади погружались в воду по грудь. Колеса несколько раз ломались.
Среда 1 мая.
Алексей Николаевич встал. Нагорный перенес его до колесного кресла; его катали на солнце.
Четверг 2 мая.
Все нет известий с тех пор, как они выехали из Тюмени. Где они? Они могли бы уже приехать в Москву во вторник!
Пятница 3 мая.
Полковник Кобылинский получил телеграмму с извещением о том, что путешественники были задержаны в Екатеринбурге. Что же произошло?
Суббота 4 мая.
Печальный канун Пасхи! Все удручены.
Воскресенье 5 мая.
Пасха. Все нет известий.
Вторник 7 мая.
Дети наконец получили письмо из Екатеринбурга, в котором говорится, что все здоровы, но не объясняется, почему остановились в этом городе. Сколько тревоги чувствуется между строк!
Среда 8 мая.
Офицеры и солдаты нашей стражи, сопровождавшие Их Величеств, вернулись из Екатеринбурга. Они рассказывают, что царский поезд был окружен красноармейцами при его приходе в Екатеринбург и что Государь, Государыня и Мария Николаевна заключены в дом Ипатьева (Дом, принадлежащий местному богатому купцу. – Прим. автора), что Долгоруков в тюрьме и что сами они были освобождены лишь после двух дней заключения.
Суббота 11 мая.
Полковник Кобылинский устранен, и мы подчинены тобольскому совету.
Пятница 17 мая.
Солдаты нашей стражи заменены красногвардейцами, присланными из Екатеринбурга комиссаром Родионовым, который приехал за нами. У нас с генералом Татищевым чувство, что мы должны, насколько возможно, задержать наш отъезд; но Великие Княжны так торопятся увидать своих родителей, что у нас нет нравственного права противодействовать их пламенному желанию.
Суббота 18 мая.
Всенощная. Священник и монахини были раздеты и обысканы по приказанию комиссара.
Воскресенье 19 мая (6 мая ст. ст.).
День рождения Государя... Наш отъезд назначен на завтра. Комиссар отказывает священнику в разрешении приходить к нам. Он запрещает Великим Княжнам запирать ночью свои двери.

Понедельник 20 мая.
В половине двенадцатого мы уезжаем из дома и садимся на пароход «Русь». Это тот же пароход, который восемь месяцев тому назад привез нас вместе с Их Величествами. Баронесса Буксгевден получила разрешение уехать вместе с нами и присоединилась к нам. Мы покидаем Тобольск в пять часов. Комиссар Родионов запирает Алексея Николаевича с Нагорным в его каюте. Мы протестуем: ребенок болен, и доктор должен иметь возможность во всякое время входить к нему.
Среда 22 мая.
Мы приезжаем утром в Тюмень.

По приезде в Тюмень, 22 мая, мы были немедленно отправлены под сильным караулом к специальному поезду, который должен был нас отвезти в Екатеринбург. Когда я собирался войти в поезд вместе со своим воспитанником, я был отделен от него и посажен в вагон четвертого класса, охраняемый, как и все прочие, часовыми. Мы прибыли в Екатеринбург ночью, и поезд остановился в некотором расстоянии от вокзала.
Утром, около девяти часов, несколько извозчиков стали вдоль нашего поезда, и я увидел каких-то четырех человек, направлявшихся к вагону детей.
Прошло несколько минут, после чего приставленный к Алексею Николаевичу матрос Нагорный прошел мимо моего окна, неся маленького больного на руках; за ним шли Великие Княжны, нагруженные чемоданами и мелкими вещами. Я захотел выйти, но часовой грубо оттолкнул меня в вагон.
Я вернулся к окну. Татьяна Николаевна шла последней, неся свою собачку, и с большим трудом тащила тяжелый коричневый чемодан. Шел дождь, и я видел, как она при каждом шаге вязла в грязи. Нагорный хотел прийти ей на помощь — его с силой оттолкнул один из комиссаров... Несколько мгновений спустя извозчики отъехали, увозя детей по направлению к городу.
Как мало я подозревал, что мне не суждено было снова увидеть детей, при которых я провел столько лет…
------------------------------------------------------------------------------------------------------
коммент.: дальше - путь в Вечность
------------------------------------------------------------------------------------------------------
Екатеринбург для меня – место разлуки, скорбной и жесткой; для них он – место завершения долгого крестного пути, жизни, полной горького разочарования, и отход от нее в вечность…

Св. царственные мученики. Икона. Сызрань

Еще будет совсем небольшое окончание этого повествования и там уже добавлю ссылки на испольованные материалы

---

Из воспоминаний о Русской Императорской Фамилии(1-я часть)

[.Alexander]

После фотографий, размещенных _Lilu_ в сообществе, решил добавить и исторические свидетельства о семье Царственных мученников
Взято из поста в моем дневнике
Возможно, что кого-нибудь это повествование заинтересует, хотя оно велико по размеру и содержит достаточно много фотографий. Сегодня помещаю - первую часть.

Из воспоминаний и дневника Пьера Жильяра
Трагическая судьба Русской Императорской Фамилии
(фрагменты из книги)

Фото:

Пьер Жильяр со своими ученицами Великими Княжнами Ольгой и Татьяной. Фото

Император и Императрица думали,
что они умирают за Отчизну.
Они умерли за все человечество.
Пьер Жильяр

Текст+9 фото(510 Кб!!!) :

Так мы дожили до Рождественских праздников
Уже загодя Императрица и Великие Княжны целыми неделями собственноручно приготовляли подарки к Святкам для каждого из нас и для всей прислуги. Императрица раздала нам много шерстяных фуфаек, которые сама связала, чтобы проявлением трогательного внимания выразить свою признательность тем, кто остался до конца с ними.
24 декабря/6 января священник отслужил в доме всенощную, после чего все собрались в большом зале… И как велика была радость детей поднести каждому из нас предназначенный ему «сюрприз»! Мы чувствовали, что составляли все одну большую семью, и старались забыть на время все, что пришлось пережить тяжелого, чтобы искренно, всем сердцем насладиться этими светлыми минутами задушевной близости. На следующий день мы отправились в церковь. По приказанию священника диакон провозгласил «многолетие» Царской Семье. Это было безрассудством, так как могло лишь навлечь на священника возмездие со стороны солдатских комитетов. И действительно, они потребовали под угрозой смерти отрешения священника. Это омрачило наше светлое, праздничное настроение.
Начиная с 1/14 января 1918 года я снова принялся за свой дневник, который забросил со времени нашего отъезда в Тобольск. Я приведу здесь несколько выдержек из него, как сделал это, описывая наше царскосельское заключение.
Понедельник, 14 января (1 января ст. ст.).
Сегодня утром мы ходили в церковь, где в первый раз служил новый священник, так как отец Василий, виновник провозглашения многолетия, архиепископом Гермогеном заточен в Абалацкий монастырь.
Среда, 16 января.
В два часа пополудни состоялось объединенное собрание гарнизонного солдатского комитета, которое решило большинством в 100 голосов против 85 запретить ношение погон офицерам и солдатам.
Четверг, 17 января.
Сегодня утром полковник Кобылинский пришел в штатском, настолько ему противно носить офицерскую форму без погон.
Пятница, 18 января.
Священник и певчие, заместившие певших у нас четырех монахинь, пришли в три часа. Сегодня – водосвятие, и новый батюшка в первый раз служит в доме. Когда очередь подойти к кресту дошла до Алексея Николаевича и он к нему приложился, священник, нагнувшись, поцеловал его в лоб.

С. Егорнов. Портрет цесаревича Алексея Николаевича. 1911

После обеда генерал Татищев и князь Долгоруков подходят к Императору и умоляют его снять погоны во избежание насилия со стороны солдат. В Государе чувствуется глубокое возмущение и внутренняя борьба; затем он обменивается взглядом и несколькими словами с Императрицей…

Св. Император Николай II

Снова вполне овладевает собой и молча покоряется.
Суббота, 19 января.
Сегодня утром мы ходили в церковь. Император надел бурку, которая носится всегда без погон. Что касается Алексея Николаевича, то он спрятал свои погоны под башлыком.

Цесаревич Алексей Николаевич. Фото

Императрица сказала мне сегодня, что Император и она приглашают меня впредь оставаться к вечернему чаю. Поэтому я находился наверху до десяти часов, когда Великие Княжны ушли к себе. Алексей Николаевич ложился всегда в девять часов.
К вечернему чаю, который Императрица сама разливала, обыкновенно оставались графиня Гендрикова, генерал Татищев, князь Долгоруков, а когда позволяли их занятия – то и госпожа Шнейдер и доктор Боткин. Эти часы, проведенные в безыскусной откровенной беседе, в тесном кругу близких друг другу людей, дали мне возможность постигнуть все богатство душевных качеств, всю безграничную доброту Императора и Императрицы; красота и величие их души трогали глубоко.

Государь Николай II и Государыня Александра Федоровна. Фото

Теперь я один лишь остался в живых из всех тех, кто бывал на этих вечерних чаях в Тобольске.
Понедельник, 21 января.
За ночь выпал глубокий снег. Мы начали строить «ледяную гору».
Пятница, 25 января (12 января по ст. ст.).
День тезоименитства Татьяны Николаевны. Молебен в доме. Прекрасный, солнечный зимний день – пятнадцать градусов. Продолжаем, как и в предыдущие дни, строить нашу ледяную гору; солдаты из караула приходили помогать нам.
Среда, 30 января.
Сегодня в карауле – наше хорошее отделение четвертого полка. Император и дети ходили к солдатам в караульное помещение.
Суббота, 2 февраля.
Князь Долгоруков и я полили сегодня гору. Мы натаскали тридцать ведер воды. Было так холодно (23 градуса R), что вода замерзала по дороге от кухонного крана к горе. И ведра, и гора «курились» паром. С завтрашнего дня дети смогут кататься с горы.
Понедельник, 4 февраля.
Говорят, что термометр эту ночь опустился ниже -30 градусов R. Ужасный ветер. В спальне Великих Княжон, где они помещаются вчетвером, - настоящий ледник.

Великие Княжны

Среда, 6 февраля.
По почину второго полка солдаты решили, что комиссар Панкратов и его помощник Никольский должны оставить свои посты.
Пятница, 8 февраля.
Солдаты решили заместить Панкратова большевистским комиссаром, которого должны прислать из Москвы. Дела все более и более портятся. Оказывается, что уже прекратилось состояние войны между советсткой Россией, с одной стороны, и Германией, Австрией и Болгарией, с другой. Армия растаяла, но мир Лениным и Троцким все еще не подписан.
Среда, 13 февраля.
Император сообщил мне, что вследствие демобилизации армии многие сроки службы распущены. Все старые – лучшие – солдаты скоро нас покинут. Император, по-видимому, озабочен: эта перемена может иметь для нас крайне печальные последствия.
Пятница, 15 февраля.
Часть солдат уже разъехалась. Они приходили потихоньку проститься с Царской Семьей. За вечерним чаем генерал Татищев чистосердечно выразил свое восхищение той задушевной семейной жизнью, которая объединила Императора, Императрицу и детей, в чем он теперь воочию убедился. Государь взглянул, улыбаясь, на Императрицу. «Ты слышишь, - сказал он, - что сейчас сказал Татищев. – Потом с обычной своей добротой и не без оттенка иронии он добавил: - Если и вы, Татищев, будучи моим генерал-адъютантом и имея столько случае быть хорошо осведомленным, все же так плохо нас знали, - как же вы хотите, чтобы мы с Императрицей обижались на то, что о нас пишут в газетах».
Среда, 20 февраля.
Император сообщил мне, что немцы взяли Ревель, Ровно и так далее и что они продолжают продвигаться по всему фронту. Видно, как он глубоко опечален.
Понедельник, 25 февраля.
Полковник Кобылинский получил телеграмму, оповещавшую его, что начиная с 1 марта «Николай Романов и его семья должны быть переведены на солдатский паек и что каждый член семьи может получать шестьсот рублей в месяц за счет процентов с личного их состояния». До настоящего времени все издержки оплачивались государством, теперь же придется вести все наше хозяйство на четыре тысячи двести рублей в месяц.
Вторник, 26 февраля.
Императрица просила меня помочь ей вести счета и установить смету расходов. У нее осталась кое-какая экономия, которую она сделала из денег, отпущенных на ее гардероб.
Среда, 27 февраля.
Император, шутя, объявил нам, что раз уж так пошло, что все назначают комиссии, то и он решил составить комитет для вершения дел нашей коммуны. Комитет этот будет состоять из генерала Татищева, князя Долгорукова. И меня. И вот мы «заседали» сегодня днем и пришли к заключению, что надобно сократить наш штат прислуги. От этой грустной необходимости невольно щемит сердце: придется уволить десять человек прислуги, из коих многие привезли с собой в Тобольск свои семьи. Когда мы докладываем об этом решении Государю и Государыне, мы видим, какое глубокое огорчение оно им причиняет: им слишком тяжело расставаться со слугами, которые могут быть доведены до полной нищеты за свою преданность.
Пятница, 1 Марта.
Вступил в силу новый режим. Начиная с сегодняшнего дня масло и кофе исключены с нашего стола как предметы роскоши.
Понедельник, 4 марта.
Солдатский комитет решил разрушить гору, которую мы выстроили (а это было такое большое развлечение для детей), - за то, что Император и Императрица взошли на гору, чтобы хоть издали присутствовать при отъезде солдат 4-го полка. Теперь с каждым днем все новые притеснения ложатся на приближенных к Царю лиц, точно так же, как и на Царскую семью. Уже давно мы не можем выйти из дома, иначе как в сопровождении солдата; вероятно, нас скоро лишат и этой последней тени свободы.

Царская Семья под арестом

Вторник, 5 марта.
Солдаты пришли вчера вечером, как злодеи, - хотя они, видимо, чувствовали, что делают низость, - и, разбив нашу гору кирками, снесли ее. Дети – в отчаянии.
Пятница, 15 марта.
Жители города, когда до них дошли слухи о нашем положении, всеми возможными способами стараются доставить нам яйца, сладости, пирожное.
Воскресенье, 17 марта.
Разгар масленицы. В городе все веселятся. Под окнами мчатся взад и вперед сани; неумолчный шум колокольчиков, бубенцов, гармоники, песен… Дети начинают тосковать: они, словно в клетке, бродят по двору, тесно обнесенному высокими, наглухо сколоченными досками. С тех пор как разнесли их гору, единственное развлечение детей – пилить и колоть дрова.

Государь Николай II с сыном цесаревичем Алексеем. Тобольск. 1918 г. Фото

Наглость зазнавшихся солдат превосходит все, что только можно себе представить. Всех уехавших заместили молодежью, невообразимо распущенной и разгульной. Государь и Государыня, несмотря на растущие со дня на день неприятности, все же надеются, что найдутся между оставшимися верными хоть несколько человек, которые попытаются их освободить. Никогда еще обстоятельства не складывались более благополучно для побега, чем теперь.
Ведь при участии полковника Кобылинского, на которое в этом деле заранее можно с уверенностью рассчитывать, так легко обмануть бдительность наших тюремщиков, особенно если принять во внимание, что эти люди, совершенно распустившиеся, крайне халатно несут службу. Достаточно всего нескольких стойких, сильных духом людей, которые бы планомерно и решительно вели дело извне. Мы уже неоднократно предпринимали шаги в этом направлении по отношению к Императору, настаивая, чтобы он держался наготове на случай ожидаемой возможности. Он ставит здесь два условия, сильно осложняющие дело: он ни в коем случае не может допустить, чтобы Семья разлучилась и чтобы пришлось покинуть территорию России.
Императрица мне уже говорила раз по этому поводу: «Ни за что на свете я не хотела бы покинуть страну. Мне кажется, что если бы нам пришлось уехать за границу, то порвалось бы последнее звено, связывающее нас с прошлым, и тогда это прошлое, я чувствую, умрет без возврата».
Понедельник, 18 марта.
Царская Семья, согласно обычаю, приступает к говению в течение наступающей первой недели Великого поста. Церковные службы утром и вечером. Так как певчие всю эту неделю заняты и не могут приходить, то Императрица и Великие Княжны поют вместе с диаконом.
Вторник, 19 марта.
После завтрака зашел разговор о Брест-Литовском договоре, недавно подписанном. Император по этому поводу выразился так: «Это – позор для России и равняется самоубийству. Никогда бы я раньше не поверил, что император Вильгельм и германское правительство могут унизиться до пожатия рук этим грязным людям, предавшим свою Родину.

Император Николай II и германский кайзер Вильгельм II. Фото

Но я уверен, что это не принесет им счастья: не таким способом спасают свою страну от гибели».
Когда немного спустя князь Долгоруков заговорил о том, что, по газетным сообщениям, в договоре есть статья, согласно которой германцы требуют, чтобы Царская Семья была выдана им целой и невредимой, - Император воскликнул: «Если это не маневр с их стороны, чтобы меня дискредитировать в глазах народа, то этим, во всяком случае, они наносят мне оскорбление». А Императрица вполголоса добавила: «После всего, что они сделали Государю, я предпочитаю умереть в России, чем быть спасенной немцами».

Императрица Александра Феодоровна

Пятница, 22 марта.
После вечерней службы все исповедались: дети, прислуга, свита и, наконец, Государь и Государыня.
Суббота, 23 марта.
Сегодня утром в половине восьмого пошли в церковь. Таинство святого причащения.
Вторник, 26 марта.
Из Омска прибыл отряд красных силой больше ста человек; в Тобольском гарнизоне это первые солдаты-большевики. У нас отнята последняя надежда на побег…

Продолжение следует (там будут и ссылки на использованные материалы)

---

Иоанн Кронштадтский

[Китеж]

Уважаемые, очень бы хотелось, чтобы кто-нибудь посоветовал где можно прочитать труды святого. Если можно, то с рекомендацией, что из них представляет наибольший интерес для нашей Родины в данный момент.

---

Святитель Игнатий Брянчанинов

[=*DyC9I*=]

Рассказывали об авве Иоанне Колове: нес он послушание у одного Ливийского старца. Однажды старец взял сухое дерево, воткнул его в землю и повелел Иоанну каждый день поливать его кружкой воды, пока не принесет плода. Вода находилась очень далеко, так что нужно было уходить за нею с вечера, чтобы к утру вернуться. Прошло три года, и дерево принесло плод. Старец взял плод, принес в собрание братии и сказал: "Возьмите, вкусите плод послушания"

Святитель Игнатий Брянчанинов

---

академики, за которых мне стыдно

[Rumpelstilzchen]

и вот почему

---

В Петербурге известный протестантский пастор принял Православие

[elfio]

Сергей Романов, известный петербургский поэт-песенник (песни на его стихи пели Алла Пугачева, Валерий Леонтьев, София Ротару и Николай Басков) и протестантский пастор с двенадцатилетним стажем, перешел в Православие.



В интервью по этому поводу он, в частности, сказал:



«По профессии я поэт, член Российского союза литераторов, филолог. Родился в Уфе, в 1982-м переехал в Питер (тогда Ленинград), работал с композиторами Давидом Тухмановым, Игорем Крутым, Александром Барыкиным. Вместе с композитором Александром Морозовым был одним из создателей группы "Форум", писал для нее песни. Уверовал в Бога в 1991 году, крестился в церкви евангельских христиан, в течение двух лет преподавал Библию в петербургских школах, позже принял рукоположение и стал пастором церкви.



Причин, почему я перешел в Православие, много. Анализируя Писание и труды православных богословов, наблюдая за происходящим в христианских конфессиях, церквах, я пришел к выводу, что протестанты во многих вопросах заблуждаются. Отцы Реформации, стараясь освободить Церковь от всякого рода человеческих наслоений и заблуждений, на мой взгляд, перестарались: выплеснули вместе с водой ребенка. Это было главной причиной моего перехода в Православие: я не мог больше раздваиваться.



Церковь, в которой я служил, была необычной. Мы использовали во время богослужения иконы и хоругви, пресвитер был облачен в священнические одежды, причастие считалось Таинством. При этом сама форма богослужения была евангельская: проповедь, песнопения, свободные молитвы, произносимые на понятном русском языке. Подобные общины существовали и прежде. Например, Евангелическая русская церковь, другие церкви. Мы просто всегда любили Православие и никогда не воевали с ним. Я защищал православных, когда на них нападали адепты других учений. Еще у нас была идеалистическая мечта соединить православный и протестантский опыт, приблизить Церковь к простому народу, которому не всегда понятны православные обряды и церковнославянский язык.



Я крестился в евангельской церкви, с формулировкой "Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа", такое крещение в Православии считается действительным. В Библии (равно как и в Символе Веры) говорится только об одном крещении, которое может преподаться верующему человеку: "Один Господь, одна вера, одно крещение" (Еф. 4:5). Когда я принимал Православие, надо мной был произведен чин миропомазания, которого нет у протестантов. В тот же день я причастился. Переосмысление некоторых вещей, которые мне казались естественными и библейски обоснованными, произошло позже. Покаяние ведь "заказным" не бывает. Каждый кается в том, до чего дорос и до чего "дозрела" его совесть.



Переход в Православие сопровождался большими переживаниями. Для меня это был в чем-то драматический момент. Ведь я оставил общину, которую любил и в которой любили меня, тосковал по людям, с которыми меня многое связывало. Иногда мне звонили прихожане и просили вернуться.



Еще за полгода до этого события у меня состоялась встреча с митрополитом Кириллом. Меня волновал вопрос, смогу ли я, пастор евангельской церкви с 12-летним стажем, быть задействован в Православной Церкви. Владыка заверил меня, что да, смогу. И даже помог найти в Петербурге такую общину, где мне будут рады. Такой церковью оказался приход храма Феодоровской иконы Божией Матери, где настоятелем служит отец Александр Сорокин, сын известного православного служителя протоирея Владимира Сорокина. Отец Александр Сорокин - можно сказать, мой коллега, он - председатель издательского отдела Санкт-Петербургской епархии, редактор журнала "Живая вода". Он прекрасный служитель, богослов, имеющий широкие взгляды.



Понимание слов "служение" и "служитель" у православных и протестантов отличается. В православном понимании "служители" - это настоятель церкви, батюшка, дьяконы, непосредственно те, кто задействованы в литургии. В протестантском - лидеры евангельских групп. В иных протестантских общинах разрыв между пастором и прихожанами в этом смысле - минимальный. Кто-то из прихожан говорит слово (проповедует), кто-то ведет домашнюю группу, кто-то возглавляет молитвенное общение, и т. д. и т. п. Их именуют служителями. Перейдя в Православную Церковь, я остался в чем-то прежним, в душе ощущал себя (и до сих пор ощущаю) служителем. К счастью, в нашем приходе это поняли и дали мне возможность проводить при храме библейские уроки. Библейские уроки (я назвал этот курс "Библейские истины") - это тематические занятия на тему "Что говорит Библия о…" (крещении, спасении, конце света, о любви, и т. д. и т. п.). Я такой... как бы это сказать, заштатный (или еще лучше: внештатный) служитель. Кроме того, настоятель церкви о. Александр благословил меня и группу бывших протестантов, перешедших в Православие, на посещение больниц и проповедь Евангелия среди болящих. Оказался востребованным в Церкви и другой мой труд: газета "Вечный Зов", которая в храме распространяется и которую прихожане с интересом, как мне думается, читают.



В протестантизме много положительного. В свое время мы много об этом говорили с Владыкой архиепископом Михаилом (Мудьюгиным), и он высоко отзывался о своем опыте общения, например, с лютеранами. Он считал их не сектантами, но братьями, хотя и "заблуждающимися в смысле своего вероучения" (дословная цитата). Я думаю, Православная Церковь могла бы многое взять на вооружение из протестантского опыта. Протестанты активны, ответственны. Они неплохо знают Библию, у них накоплен богатый опыт в плане построения живой и действующей церковной общины, они реально заботятся друг о друге, по-христиански милосердны и жертвенны. А успехи в евангелизационном и в социальном служении? Они несомненны.



Некоторые православные, говоря о евангельских христианах, заблуждаются. Даже такой известный просветитель, как дьякон Андрей Кураев, в своей книжке, посвященной этой теме, порой срывается на суровый обличительный тон, говоря зачастую о том, чего сам не пережил и чего не знает.



Я люблю протестантов. Я их понимаю, сочувствую им. Я с ними. И они с интересом со мной общаются. И вообще: есть люди, называющие себя православными, но являющиеся по сути сектантами, человеконенавистниками, а есть инославные, являющиеся православными не по букве, но по духу. Все определяет степень любви - к людям, к Богу, к стране, в которой ты живешь. Ярлыки - ничто.



Бог живет везде. Его не может вместить ни одна Церковь, ни одна конфессия. И даже Библия Его не вмещает, Он неизмеримо больше. Кстати, не все протестанты знают, что фактом существования Библии, которую они так любят и которую без конца цитируют, они обязаны прежде всего Православию. Конечно же, люди, ищущие Бога и пребывающие в Слове, Бога находят. И Бог действует в их жизни. Это несомненно.



Но в Православии есть глубина, которой нет в других вероучениях, бесценный опыт, и это меня привлекает. В Православии есть, куда расти. А протестантизм - это начало пути. Юношеский или подростковый период. Я так это воспринимаю.



Протестанты сейчас в некоторой растерянности, потому что они не знают, что им дальше делать. Одни в бизнес подались, другие - в политику, третьи - ушли с головой в социальные программы: служение наркоманам и заключенным. Народ не принимает чужое, а изменить свой менталитет и форму подачи Евангелия людям они не могут. Видите ли, основная причина их "страданий" - в том, что они до сих пор не могут стать "своими" в своей стране. Во многом они являются западным продуктом. Посмотрите книги, которые выпускают протестантские издательства. Сплошь американцы! А на какие деньги существуют многие миссии, церкви, средства массовой информации? На деньги тех же американцев. И при этом многие из них занимаются самопиаром, толкуя постоянно о каких-то национальных, русских корнях, не забывая при этом критиковать Россию, ее культуру, а заодно и Русскую Православную Церковь. Я говорю не о простых прихожанах, а, прежде всего, о протестантских лидерах.



Вообще, факты перехода верующих из одной общины в другую имелись и раньше. Сначала люди, считающие себя православными, шли к протестантам, сегодня маятник качнулся в другую сторону: многие протестанты идут в Православие. Недавно к нам в храм пришел пастор методистской церкви вместе со всей своей семьей. А еще несколько петербургских евангельских церквей пригласили меня посетить их собрания и рассказать о моем опыте пребывания в Православной Церкви. Думаю, у них не праздный интерес.



Это зов неба и крови. Для кого-то причиной является разочарование в служителях (бывает такое!) и вероучении, для кого-то - несовпадение теории и практики, кому-то надоело быть чужим в своей стране. Но главной причиной я бы назвал жажду дальнейшего духовного роста. Когда человек останавливается в своем духовном развитии - он ищет новые пути.



В первое время мне было трудно понять православную литургию, резал слух иной, непонятный мне язык. Я ведь говорю и мыслю на родном, русском! Смущала каноничность литургии, где нет простора творчеству, где священник не может отклониться от заданной формы, были непривычными песнопения, имеющие в большинстве своем минорный характер, и вообще некоторая пафосность литургического действа. Я просто не ощущал вкуса Православия, будто видел картинку, которая все никак не оживала. Однако на 3-й или 4-й месяц моего перехода в Православие эта картинка все-таки стала оживать. У меня стали открываться глаза. Я ощутил какую-то особенную благодать и полноту любви, ощутил свои духовные корни. Это такое необъяснимое, я бы сказал, блаженное состояние!



Когда некоторые протестанты говорят, что Православная Церковь мертва, и в ней не живет Бог, я поражаюсь: ну как они за Бога решили, где Он живет и где не живет! Живет, да еще как! Это же Его родная, любимая Церковь, которую Он Сам создал. И врата ада за 2000 лет не одолели ее! Вот они проповедуют Писание, говоря: Бог живет среди славословий народа Своего. А в православной литургии Его славят аж 2 часа подряд, да еще не один раз в неделю!



Православные верующие, безусловно, отличаются от протестантов. Наш приход составляет приблизительно 150 человек, причем большая часть из них - молодежь. Это достаточно активная, жизнедеятельная община. Много людей с высшим образованием: преподавателей ВУЗов, техникумов, школ, лиц с высшими учеными степенями. Есть люди, неплохо знающие Библию, закончившие заочные православные курсы и учебные заведения.



На мой взгляд, по сравнению с протестантами, православные как христиане более смиренные и кроткие, не такие эмоциональные. Конечно, они в меньшей степени, по сравнению с протестантами, заняты проповедью Евангелия неверующим людям. Это минус. Однако они в большей степени настроены на то, чтобы свидетельствовать о вере во Христа своей личной жизнью и поведением. Кроме того, я бы отметил и тот факт, что протестанты в большей степени космополиты, в их среде сильно влияние западной культуры и богословия. Православные же ориентированы на нашу русскую культуру, их взгляды более сбалансированы. Они более аскетичны.



Человеку подчас трудно распорядиться свободой, которую ему дал Бог. И она употребляется не во благо. Православная Церковь за 2 тысячи лет выработала хорошие механизмы, помогающие человеку правильно воспользоваться этой свободой. Один из инструментов - посты, чтение ежедневных молитвенных правил, обязательная исповедь, литургическая жизнь, чтение Евангелия и святоотеческой литературы. Это добровольное ограничение собственной свободы во славу Господа, которая ведет к еще большему познанию Бога. Как сказал Господь Иисус: "И познаете истину, и истина сделает вас свободными" (Иоанн, 8:32). Это неплохо, скажу я вам, и очень даже полезно!



По-новому открылись слова Апостола Павла, сказавшего о том, что мы, верующие, призваны со страхом и трепетом совершать наше спасение (Фил. 2:12). Ведь протестанты считают, что они уже спасены. А раз спасен - значит, можно и расслабиться? В Православии я как-то по-особенному ощутил свою немощность, греховность и нужду в покаянии. Покаянии не одномоментном, а глубоком и непрестанном. Ежедневном. Православное вероучение расширило рамки моего видения и понимания греха. Я понял: чем больше приближаешься к Богу, тем острее осознаешь свою греховность и несовершенство. Слезы покаяния рождают особую благодать, покой и мир. Сильная сторона Православия - необходимость исповеди перед совершением Таинства Евхаристии.



У протестантов практически отсутствует учение о Небесной Церкви. Спроси любого протестанта, что делают святые на небе, он затруднится ответить, хотя об этом немало сказано в Новом Завете. Православное же учение ясно говорит, что святые на небе продолжают свое служение Богу, выполняют Его поручения, молятся за нас. И вот, предположим, к пастору подходит молодая прихожанка в слезах: "Мой папа умер!" - "А веровал ли твой папа в Бога? - спрашивает пастор. - Читал ли Библию, посещал ли церковь?" - "Нет!" - "И Христа своим Господом не исповедовал? И не покаялся перед смертью?" - "Нет, пастор. Я за него переживаю. Скажите, где будет его душа?" - "Ну… - мнется пастор. - Ну…"



"Ну" - это единственное, что он может ей сказать. Согласитесь, немного. Понятно, что согласно учению протестантов неверующий папа девушки должен быть в аду. Девушке же предлагается быть счастливой, зная, что ее любимый папа будет вечно мучиться в аду. А что же Православная Церковь? Она будет за папу молиться (если последний был крещеным) и просить Бога о прощении его грехов: Бог милостив, Он все может, Христос имеет ключи от ада и рая. Чувствуете разницу? Да и логически рассуждая: какой человек может уйти на небо абсолютно чистым, исповедовав абсолютно все свои грехи? Возможно такое? А если нет, то почему евангельские христиане не совершают заупокойных молитв - отпевания своих членов?



Я думаю, что слухи об ущемлении Русской Православной Церковью протестантов и их прав несколько преувеличены. Зачастую это попытка привлечь к себе внимание. Ну, может, где-то и ущемляют - за некоторую глупость, прозелитизм, бестактность по отношению к Православию. Это может быть связано также с предубеждением и незнанием, кто такие протестанты. Ну а кто должен эту информацию до православных доносить - не сами ли протестанты? Вообще, за полтора года пребывания в моей общине я ни одного плохого слова в адрес протестантов не услышал! Более того, тех евангельских христиан, которые иногда приходят к нам в храм на богослужение, как правило, встречают тепло и с радушием».



Regions.Ru/Седмица.Ru



http://nevskiy.orthodoxy.ru/news/2007_07_09.html

---

о добре с кулаками))

[Несовременная]

ПРАВОСЛАВНЫЙ СВЯЩЕННИК СКРУТИЛ БАНДУ ХУЛИГАНОВ

Представляю, как они удивились

---

История Церкви

[Икона]

I. ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ПОНЯТИЯ

1. ПОНЯТИЕ ОБ ИСТОРИИ

1. ПОНЯТИЕ ОБ ИСТОРИИ

Наука в ее величайшем напряжении способна давать иногда результаты, на первый взгляд очень странные. Для пояснения беру пример из области наук физико-математических, тем более что математика (греч. μάθημα есть наука по преимуществу. В 1895 г. два профессора, английский Ченей (Chaney) и русский Менделеев, производили сличение двух мер: русской полусажени и английского ярда. Для ума простого работа эта покажется несложной и неважной; однако знаменитые ученые работали целых 3 дня, и неудивительно: они произвели 22 серии сличений, или 880 микрометрических измерений и 132 отчета термометров. Подобная работа требовала огромного труда. Надо сказать, что линейные меры измеряются с ужасающею точностью, измеряются микроны и даже части микронов (микрон — тысячная часть миллиметра).

Но я хочу обратить внимание не на процесс труда, а на финал его. В заключение труда составлен был протокол, последние слова которого гласили следующее: "так как вопрос о тождественности нормальной температуры 62°F и 16°С по стоградусной шкале водородного термометра в настоящее время не может быть рассматриваем как окончательно решенный, то в этом отношении предстоящий отчет мы считаем не безусловно точным, а провизорным (we consider this report so far provisional)". С точки зрения элементарной физики, подобный вопрос о тождестве указанных температур является несомненным; но с точки зрения первоклассных ученых, мы видим здесь нечто недоказуемое.

Таким образом, на высшей степени науки результат научных работ первоклассных ученых является в форме высоконаучного "мы не знаем". Но это "ignoramus" гораздо ценнее заурядно научного "мы знаем", "как всем хорошо известно". Hi подобные ignoramus наука может смотреть, как на свою гордость, свое украшение. Они показывают, как высоки те требования, которые предъявляет себе самой подобная наука, не терпящая ничего недоказанного.

Но может ли предъявить себе столь же высокие требования, наложить на себя столь же полное отречение от всего недоказанного история, все равно: церковная или гражданская? Конечно, всякий поймет, что ответ может быть только отрицательный. А следовательно, история не есть наука, и если называется наукой, то если можно так выразиться — только honoris causa ("ради почета"), или, выражаясь словами приведенного выше протокола, — только провизорным образом. К этому результату я пришел — на взгляд, может быть, многих из вас — слишком суммарным образом. Но он выдержит пробу и более подробного и обстоятельного рассуждения.

История не принадлежит к числу наук дедуктивных, в основе которых лежит форма аналитического суждения. Наоборот, синтетическое суждение в истории господствует везде и всюду, так как она питается материалом объективно данным, заимствованным из внешней для нашей души и сознания сферы. Такие науки, если они достигли в своем развитии стадии истинно научной, должны допускать математическую обработку своего содержания. Другими словами: они должны открыть законы явлений и исследовать ход их развития. Но разве история знает законы изучаемых ею явлений? Правда, можно найти книги, написанные по-ученому, в которых много речи о законах исторического развития. Но если присмотреться повнимательнее, то увидим, что цена им невелика: все открываемые в них законы — скорее громкие фразы, чем что-либо реальное. По-видимому, нельзя оспаривать того, что существуют законы исторического развития. Известно, что каждый народ растет, стареется и умирает. Можно ли оспаривать факт дознанной истины? Но я под законом разумею положение, которое имеет ценность. Если бы кто с кафедры возвестил бесспорную истину, что все смертны, то никто не дал бы ему за нее медного гроша. Истина бесспорна, но практически не приложима. Вот если бы кто предложил формулу вычислений, сколько кому осталось жить, то такому сообщению придали бы большое значение. Если бы физика на основании закона притяжения проповедовала, что всякое тело, летящее над землею, на нее падает, но не в состоянии была бы сказать, что скорее падет, выпущенная ли пуля, или балка, лежащая на подгнивших подпорках, то за такую физику дали бы немного. Предполагаемое заключение из указанного положения формально столь широко, что практически совершенно непригодно. Я уже не настаиваю, что можно спорить против широкой формулировки положения, что народы смертны. В самом деле, что такое народ? Понятие это очень неопределенно. Желающих познакомиться с тем, как трудно установить это понятие, я отсылаю к книге Дебольского "О высшем благе" (СПб. 1886). Если изберем признаком единство языка, то можно, по-видимому, сказать, что умерли свевы, вандалы. Но почему мы можем утверждать, что они не живут в современных испанцах? Нам скажут, что это романское племя, но как же мы будем судить тогда о французах? Таким образом, вопрос, в чем состоит смерть народа, вопрос нерешенный.

В истории действуют законы, но только одна возможность предсказывать заранее события показывает, что действительно известны эти законы. Физика знает некоторые из своих законов. Физик, зная угол падения, может определить угол отражения. Астроном, зная законы движения небесных тел, предсказывает солнечные и лунные затмения. Против них спорить не приходится. Но история находится не в таком положении. Какой мудрец мог бы предсказать, что 25 марта 1898 года будет присоединение сиро-халдейцев, или предсказать результаты испано-американской войны? Не зная законов исторической жизни, история не может похвалиться способностью предсказывать будущее. Если бы история знала свои законы, то она могла бы восстановить недостающие сведения и о прошедшем путем вычислений; предсказать явление в будущем и рассчитать явление в прошедшем — Для математики совершенно то же самое.

Это факты, но не упреки. Легко говорить о законах физических и химических явлений, в которых действуют величины несложные. Но в истории действует сам человек, психическая жизнь которого так сложна, что для изучения даже отдельных явлений человеческой души психология делает чрезвычайные напряжения. Что же сказать о суммировании, синтезе отдельных личностей? В истории же действуют не отдельные личности, а целые народы. Даже астрономия, хотя долгие годы наблюдает за явлениями, не может похвалиться точностью в тех случаях, когда приходится иметь дело с множеством причин: до сих пор не удалось еще написать точной таблицы движений луны. По-видимому, астроном овладел задачей, достиг совершенства в своей науке и вполне закончил свою работу; но пройдет десяток лет — и его таблица уже не совпадает с действительностью, приходится в ней делать поправки (в настоящее время таких, так называемых аргументов луны насчитывают до 200 и, следовательно, 200 раз происходит поправка таблиц). Если же в астрономии безусловно точные предсказания не удаются, то тем более нельзя их ожидать от историка. В каждом индивидууме, в каждом обществе кроется такая масса причин, что выяснить их сполна не удается историку.

Таким образом, по самому предмету своего изучения история стоит не на такой ступени, на какой стоят упомянутые более счастливые науки. Подобно многим другим так называемым наукам, история находится в эмпирическом состоянии; она еще не знает внутренней связи событий, а имеет только эмпирические данные. В таком положении находится, например, медицина, которая не всегда знает, какие химические элементы лекарства (например, хины) производят целебное действие на организм. Врач руководится лишь эмпирическими данными, что во многих случаях такой-то прием производит такое-то действие, а почему и как — врач этого не знает. Такого рода науки скорее суть искусства, чем науки. Они еще не имеют определенных законов, и прагматические построения их зависят от субъективного настроения лица или целой эпохи. Историк в своей работе выступает не как архитектор, а скорее как ремесленник, умеющий выводить арки, опирающиеся на пилястрах, которыми являются в данном случае факты, засвидетельствованные историей. Постройка при этом тем прочнее, чем прочнее устои — факты и чем теснее связь между ближайшими событиями.

Вопрос о том, достигнет ли когда-либо история той высоты, на какой стоят науки в точном смысле слова,— вопрос спорный.

Дело в том, что возможность предсказывать будущее, например, в астрономии, основывается на изучении циклов явлений. Зная известный цикл явлений, повторяющийся через известный промежуток времени, можно предсказать с несомненностью известные явления. Поэтому астрономы и могут установить законы движения луны, земли, весь цикл фазисов которых проходит пред глазами каждого наблюдателя. Но и астрономы иногда ничего не могут сказать о кометах — этих беззаконных светилах, которые, появляясь пред наблюдателем на некоторое время, опять исчезают, быть может, на целую вечность. Между тем относительно истории нельзя сказать определенно, сколько прошло циклов от начала мира, или же вся мировая история представляет только один цикл. Если последнее справедливо, то, очевидно, история никогда не будет настоящей наукой. Но это не значит, впрочем, что нет никакой надежды на усовершенствование исторических знаний. Кроме наблюдения циклов — самого твердого основания для исследования событий,— возможен другой путь. Научное упование истории в этом случае может быть представлено в следующем виде. Арифметика учит о десятичных дробях, что всякая дробь или конечна или бесконечна; если же бесконечна, то непременно периодическая. Для примера возьмем периодическую дробь 0,142857142857...До тех пор, пока дробь не выразится в повторении цифр, можно находиться в затруднении. Эта дробь периодическая и представляет из себя ряд из шести цифр. Пока человек не прошел этот ряд цифр, он не знает, в чем дело. Но когда цифры повторяются, он понимает, что период ограничен. Но и прежде у него есть некоторая возможность предсказывания начиная с третьей цифры. Первые две цифры представляет число 14; следующие две удвояют 14 и дают 28; далее опять Удвояются следующие затем числа. Если бы при наступлении 28 математику удалось угадать смысл и связь цифр, тогда предсказание становится возможным. Нечто подобное можно представить и по отношению к истории. Аналогия налицо: метеорология — наука новая и молодая,— хотя и не успела проследить определенных циклов, однако, основываясь на некоторых элементарных законах, не без успеха предсказывает перемены температуры.

Само по себе отнятие права на название истории наукой нисколько, однако, не оскорбительно для нее, ввиду ее первоначального подлинного значения. История — слово греческое и показывает, что греки не выдавали ее за науку. Ιστορία от существительного ϊστωρ, происходящего от корня Fiδ в οίδα — знаю. Замечательное явление, что в арийско-иранской ветви различаются два рода познаний. Нашему выражению: "он знает" (по-немецки — er kennt, по-английски — know), соответствует санскритское ganati, джанати. Но у нас есть и другое понятие: "он весть" (по-немецки er weiss) — по-санскритски vetti — корень vid. Таким образом, различаются два понятия — знания и ведения. В греческом языке эти понятия выражаются глаголами — "γιγνώσκω" ("знаю") и "οίδα" ("вижу, ведаю, познаю"); в латинском языке понятие "ведения" утрачено (video — вижу), но понятие "знания" сохранилось в форме глагола novi, ignovi (прич. notus, ignotus).

В чем же заключается принципиальное различие этих двух форм знания? Человек, как разумное существо, хочет знать, но еще более хочет "ведети". Знание есть знание научное, а ведение есть знание, в котором примешан сильный эстетический или волевой момент; ведение — это импульс человеческой жизни. Человек хочет быть при самом событии, чтобы все видеть своими глазами. Γνώστης ("знаток") не есть ΐστωρ ("сведущий, видевший"); ϊστωρ тот, кто сам был при событии, он сам видел что-либо, и хотя бы он ничего не понял, но он ϊστωρ. Греческое ιστορία по первоначальному значению вовсе не повествование о событиях, а только означает момент наблюдения. 'Ιστορίας χάριν ("ради расспрашивания", "ради сведений") древние греки путешествовали, а первые христиане паломничали. Ап.Павел ходил в Иерусалим — ίστορήσαι τον Πέτρον ("видеться с Петром") (Гал. I, 18) — видеть своими глазами. 'Ιστορίας χάριν — человек может целый день смотреть на небо, тогда как астроном то же явление наблюдает чрез рефлектор, обратившись спиною к небесному своду — и является γνώστης-ом. По тому же стремлению "ведети" человек записывает виденные им явления — это и составляет историю. В понятии "ведение" заключен момент субъективный, а в понятии "знание" — объективный. Ведение не заключает в себе глубокого понятия о предмете: оно есть внутреннее состояние субъекта в его познании предмета; кто его имеет, тот не сомневается, оно ему очевидно. В него еще не входит объективный элемент; оно может быть и глубоко, и поверхностно. Напротив, знание (γνώσις прямо направляется на предмет (объект); оно предполагает со стороны субъекта выход из себя к объекту. Мы, например, знаем, что люди все должны дышать, чтобы жить; это очевидно из наблюдения. Ученый физиолог также знает это; но между знанием нашим и знанием последнего по содержанию целая бездна. Наше знание есть непосредственное ведение, а знание ученого — в собственном смысле знание; для нас — wissen, а для него — kennen. Характерное указание на взаимоотношение этих двух терминов представляет беседа ап.Петра с Христом по воскресении. Как известно, Иисус Христос как будто набрасывает тень на искренность веры ап.Петра в своей с ним беседе; апостол заверяет Христа, что он Его любит. Последнее его слово: "Господи Ты вся веси: Ты веси, яко люблю Тя" — по-гречески: "Κύριε, Σΰ πάντα οΐδας; Σύ γιγνώσκεις, οτι φιλώ Σε" (Иоан. XXI, 17). Апостол заявляет Господу, что Ему все известно, все ясно представляется Его сознанию; но он предлагает Ему Свое внимание сосредоточить на одном определенном пункте: "Σύ γιγνώσκεις". Это сосредоточение на одном определенном предмете представляет не ведение, а знание.

Вот какое ведение лежит в понятии "истории", "ϊστωρ — человек, который подчиняется влечению своей природы — все знать, стремится удовлетворить жажде знания. Человек хочет, чтобы известные вещи наполнили его сознание и были очевидны для него. Человек хочет знать, как знает свидетель; это заставляет его вращаться вовне и даже предпринимать далекие путешествия. Но здесь научное знание (цель γνώστης'α отсутствует. Пускающийся в путешествие не думает еще приобретать знания научного в объективном смысле. Если у него преобладает склонность к самоуглублению, если он будет перерабатывать внутренне свои впечатления, то он будет философ, но и эта "φιλοσοφία" не будет еще γνώσις. Это полагает начало только истории. Стремление удовлетворить внутреннему влечению к ведению и дает понятие истории. История есть расспрашивание, разузнавание человеком чего-либо совершившегося,— и самое стремление быть свидетелем событий. В этом значении слово "история" в греческом языке удерживалось до позднейших времен.

Итак, в понятии истории дано стремление к ведению, получаемому чрез непосредственное созерцание. Но историческое знание есть как бы прямая противоположность такому понятиь об истории. Эта противоположность вызвана необходимостию: люди, жившие после тех или иных событий, не имели возможности быть их свидетелями, видеть своими собственными глазами. Но узнать о них они могли только от очевидцев. Таким образом, в понятии истории дано указание на то, что она должна почерпать свои сведения из таких источников, которые в конце концов подводили бы к непосредственным очевидцам, должна восходить до последних, самых первоначальных оснований, далее которых идти нельзя,— должна опираться на "историю" в первоначальном смысле этого слова. Таким образом, история не ставит для себя обширных задач, не выдает себя за митрополию философии, хотя и является ее первою ступенью,— не имеет и дидактических стремлений. Скромная в первоначальном определении, она остается таковою и до настоящего времени.

В 1872 году академик-профессор Бестужев-Рюмин начал свою русскую историю следующими словами: "История есть повествование о достопамятных событиях, учили нас в гимназии; история есть народное самосознание, учили нас в университете. Между этими двумя определениями лежит целая бездна". Ясно, что истории, как она задумана греками, ближе всего соответствует первое определение. Она действительно есть, скорее, повествование об интересных событиях. Второе определение отзывается делом человека, заботящегося "о мнозе службе"; оно является неосуществимым с практической стороны. В ряду особенно ценных товаров видное место занимают пружины для хронометров. Замечательно, что вес их не велик, количество и стоимость материала ничтожны; между тем за них берутся огромные цены, благодаря именно труду человека. То же самое нужно сказать и по отношению к истории, которая понимается в смысле народного самосознания. Ученый, который истолковал бы историю как народное самосознание, оказал бы величайшие заслуги; но истолковать таким образом историю так же просто, как источить воду из камня. Поэтому должно иметь силу и простейшее определение истории как повествования о замечательных событиях, замечательных уже тем, что люди их заметили.

2. ПОНЯТИЕ О ЦЕРКВИ

2. ПОНЯТИЕ О ЦЕРКВИ

Объектом изучения церковной истории является церковь. Понятие церкви в его глубине едва ли может быть исчерпано кратким определением. Самое лучшее определение, принадлежащее митр. Филарету, не может быть названо отвечающим своей задаче, ибо представляет только отвлечение черт церкви, какою она является в истории, тогда как нужно определить церковь даже в момент ее доисторического существования, в самом начале ее обнаружения. Естественнее и проще всего искать указаний для этого в наименовании церкви у различных народностей.

Древнеславянское слово "ujiku" и немецкое "Kirche" (английское church) стоят на одной линии и происходят от одного и того же корня, от греческого το κυριακόν; этим словом греки IV и V вв. обозначали церковь как здание, храм. Среди германских племен гегемония на востоке принадлежала готам, а на западе — немцам. В древнем верхненемецком языке слово церковь имело два начертания: chirihha и kiricha. Для ученых, занимающихся филологией, конечное ch заключает в себе вернейший признак, что оно существовало раньше верхне-немец-кой стадии; следовательно, оно не принадлежит немцам, а заимствовано у готов. Географические названия с словом kirche встречаются в начале VIII века. К сожалению, это слово в готской письменности не встречается, а вместо него находим лишь слово aikklesjö (екклесье). Тем не менее западногерманские племена должны были заимствовать это слово из греческого языка именно чрез посредство готов, и нужно предполагать у готов соответствующее верхненемецкому chirihha слово kyreiko (кирей-ко), которое было точным воспроизведением греческого κυρι-ακόν. Хотя такого слова в готской литературе не встречается, но если мы припомним, в каком количестве остались памятники готской письменности, то мы не удивимся этому. Оно могло существовать в готском языке с IV века.

Что касается древнеславянского слова — цркы, то несомненно оно готского происхождения, а не немецкого; если бы но было заимствовано из немецкого, то оно произносилось бы как нерховь (припомним параллель между готским словом hrugg — стяг и русским — хоругвь); была бы буква "х", а не "к" Таким образом, слово церковь воспринято чрез готское посредство и гораздо раньше, чем возникло русское государство, чем распространилось у нас христианство. В ту эпоху для наших предков XV (ки) звучало чем-то вроде ку (доказательство: из слов κϋριε έλέησον ("Господи помилуй") произошло куралесить; Чурило Пленкович образовалось из Κύριλλος, "Кирилл"). Наше "церковь" походит на готское "кирейко", в котором "к" перешло в "ц". Наше же "ш> произошло не из еврейского χ (оно слишком кудряво), но из армянской 15-й буквы "к", которая образовалась из греческой буквы "κ" в курсивном написании. Как рано греческое "κ" стало произноситься как латинское "с", мне известен следующий факт: в 1016 году болгарский князь вел войну с Василием II Болгаробойцей, который сделал однажды на него внезапное нападение; побежденные болгары кричали: бегите от цесаря. Как произносили святые Кирилл и Мефодий букву "к", затруднительно ответить на этот вопрос. В славянском говоре звук "к" имел довольно своеобразное произношение, например, как оно слышится в словах: п^окг — so nfopoiyfejfi; ρΐκΛ — нл e-fciyfc ').

Для нас бесспорно, что слово церковь, как и Kirche, греческого происхождения и обозначает здание кафедрального собора. Подобное же значение имеет и в Румынии название biserica, очевидно, образовавшееся из basilica. У мадьяр слово egyhäza (церковь), означает дом, здание. Польское kos'ciol, от латинского castellum (крепость, стены), указывает на архитектуру церкви. Таким образом, весьма значительная часть новых народов понимает церковь внешним образом, заимствуя название ее от места богослужения; такое название, очевидно, не может дать нам точного понятия о церкви. Эфиопы также стоят на поверхностном понимании церкви как дома христиан (beta kns-tiyän, бета крыстиян).

Другие европейские народы, кроме нас, славян, и германцев, именно народы романские (за исключением румын), усвоили от латинян оставленное в латинском языке без перевода греческое название церкви εκκλησία (ecclesia, итал. chiesa, франц. eglise, исп. iglesia). Это же слово заимствовали у греков и две старые христианские народности: армянская (экегеци) и грузинская (экклесиа). Ему соответствует сирийское "гпу 'edta (этта, Mdta). Арабское kanisatun заимствовано от сирийского kenaS — "собрал" и употребляется для означения соборов; у евреев пшэ "кенесет" означало синагогу. Таким образом, мы имеем дело, как с единственно важными, с греческим εκκλησία и семитским "эдта".

Греческое слово не нуждается в определении, подобно тому, как хлеб не определяют, а предлагают. 'Εκκλησία — антитез βουλή ("совет"). У греков высший класс — архонты — участвовал в βουλή; вообще первые три класса пользовались правом пассивного избрания; четвертый же класс, самый бедный — οι θήτες ("феты, наемники") — пользовался правом участия в εκκλησία, которое предоставлено было ему Солоном. Древнегреческие государственные единицы представляли собою союз свободных граждан, как полноправных членов. Для совместного обсуждения дел, когда βουλή, совет старцев, признавал дело выходящим за пределы своей власти, посылался κήρυξ — герольд, который приглашал народ собраться. Таким образом, высшая инстанция государственной власти состояла в том, что "делали церковь" — έκκλησίαν εποίησαν (лат. concire concionem). Слово εκκλησία, таким образом, происходит от глагола έκκαλείν ("призывать"), так как у греков члены εκκλησίας вызывались герольдами. Этот смысл слова εκκλησία дал повод к созданию особой терминологии в Новом Завете. Для названия христиан стало употребляться слово κλητός — званный. Ап.Павел обращается к христианам, как "κλητός απόστολος κλητοΐς άγίοις", "призванный апостол призванным святым" (Рим. I. 1, 7). Для обозначения состояния в христианстве вырабатывается понятие κλήσις "звание". "Молю вас ходить достойно звания, в которое вы призваны" (Еф. IV, 1). Слова κλητός, κλήσις и εκκλησία употребляются в посланиях очень часто. В Евангелии же слово "церковь" встречается только три раза: 1) "Созижду церковь Мою", 2) "повеждь церкви", 3) "аще церковь преслушает" (Мф. XVI, 1°; XVIII, 17). Все три раза оно встречается как произносимое Самим Христом, и все три раза в Евангелии Матфея, т. е. в том, которое было написано первоначально на арамейском языке и подлинник которого утрачен.

Нет оснований сомневаться в том, что Христос, говоривший по-сирийски или по-арамейски, употребил слово "ту, εκκλησία. Отсюда вопрос, выражает ли εκκλησία вполне Христово "эдта"? Строго говоря, всякий перевод есть подлог, та> как в двух различных языках немного находится слов, тождественных по значению. В данном случае 1) внешним благоприятным признаком соответствия слова эдта слову εκκλησία служит то, что лоследнее употреблял ап.Павел, человек образованны по-гречески и по-сирийски. 2) "Эдта", сирийское слово в эмфатической форме, соответствует еврейскому гпр "эда", status con-str. гпу "адат".

Обыкновенно вся совокупность еврейскаго народа называлась Ίντρτ гпу, (общество Израиля). Весь еврейский народ составлял эда, к нему не причислялись пришельцы D'-u (герим). Самое обыкновенное в этом обществе было собираться под председательством старейшин у ворот города для обсуждения вопросовполитических, судебных и общественных. Эти собрания долгое время являлись высшею инстанциею во всех делах; здесь же возвещались все повеления Божий. Они обладали определенным авторитетом в народе. Собрания имели определенные установленные времена (iPto моэд, по-гречески εορτή — праздник). Участники этих "эда", каждый в отдельности, являлись законо-ΐ мерными носителями прав своего общества; они должны были быть свидетелями и принимали решения собраний. На обычай евреев делать собрания у городских ворот можно находить указания, например, в истории Руфи (IV, 1, 11). В описании деятельной жены в книге Притчей говорится, что муж ее всегда хорошоодет, что его хорошо знают в воротах (XXXI, 23). В этих понятий ях вращалась человеческая мысль Христа, когда Он говорил о церкви, не одолеваемой адом, тем более, что Он употребил выражение "врата адова". Церковь и ад представляются политическими обществами; вопрос в том, чья политика возьмет верх. Иначе выражение об одолении вратами не может быть объяснимо.

Насколько понятие эда (адат) соответствует понятию εκκλησία, видно из того, что глагол ТУ", от которого оно происходит, соответствует арабскому "ваада", что значит устанавливать, обещать. Но если выяснить различные оттенки этого значения, то получится — обещать, заявлять твердо, назначить место и время, высказывать с угрозою требование явиться в известное место в назначенное время. Принимая во внимание различие культур арабской и греческой, на основании сказанного можно заключать, что эда, или по-сирийски эдта, соответствует εκκλησία.

То обстоятельство, что Христос назвал основанное им общество эдта — εκκλησία, имеет особенное полемическое значение против протестантов. Протестанты носятся с невидимою церковью. Но в понятии εκκλησία заключается сильный момент види-мости. Поэтому в выражении "невидимая церковь" заключается contradictio in adjecto. Никакой невидимой церкви быть не может. В невидимом можно участвовать только духовно, в εκκλησία не иначе как и телом. В практике афинского народа имеется достаточно данных для такого понимания слова εκκλησία: на непри-шедшего в собрание налагался штраф. Участие в невидимой церкви походило бы на невидимое участие в воинской повинности.

В объеме понятий εκκλησία — эдта — эда мыслится весь народ. Кто не участник εκκλησία, тот не πολίτης ("гражданин"), кто не участник в эда, тот не израильтянин. Христиане, как участники церкви, "сограждане святым" (Еф. II, 19). В основанной Христом церкви заключается характер всеобщности; в ней нет аристократического момента, как было в афинском βουλή.

В обыкновенной жизни εκκλησία собирается редко, и при распущении собрания она как будто бы исчезает. Но здесь можно провести аналогию с римской государственной жизнью. Римский народ в своей совокупности назывался Populus Romanus Quiritum (κλητός = quires). Квиритом римлянин назывался только тогда, когда он исполнял политические обязанности; в противном случае он рассматривался как простой гражданин (пример Цинцинната). Христос же основал общество никогда не расходящееся, и κλητός всегда должен исполнять свои обязанности.

Возможны и другие выражения для обозначения христианского общества: "язык свят" έθνος αγιον (1 Петр. II, 9), "царство Божие". Царство Божие Христос проповедовал, но основал на земле церковь. Церковь Христова состоит из "званных" (κλητός. Момент актуальности, самодеятельности выражается здесь с достаточной силой. По рождению мы принадлежим к народу; но для того, чтобы стать членом народного собрания, должно туда явиться, хотя можно и не являться — под угрозою штрафа. То же самое и в церкви. Церковь не тождественна с царством Божиим, царством небесным. По отношению к царю члены царства должны проявлять безусловную покорность, должны исполнять волю царя. Но как она проявляется?... В εκκλησία этого двусмыслия не заключается. Член ее должен лишь всячески стремиться осуществить идеал своего общества, т. е. царство Божие.

Таким образом, из анализа основных терминов получаете* понятие, не богатое по своему содержанию, но определенное. Церковная история могла бы избрать это понятие точкою своего отправления, разумея под церковью такую общину, где каждый член призывается к закономерному участию в жизни общей, совместной. Она должна заниматься тем, в чем выразилась жизнь новозаветного общества Господня, которое явилось преемником ветхозаветного общества Господня, должна изучить как явления его жизни, так и идеи и желания и цели, к которым оно стремилось.

В церковь входит весь народ: в εκκλησία заключается весь δήμος ("народ"). Каждый вносит свое в содержание жизни церкви. Ergo церковная история не должна сводиться к истории отдельных лиц, она должна быть историей всего народа; и если приходится ограничиваться первым, то причина в условиях нашего познания.